Глава 7 Я здесь чужая

Большую часть присутствующих удивили мои слова.

Спектакль, в сюжете которого был скандал между женой и любовницей с внебрачным сыном внезапно превратился в драму–инцест.

Я сделала это специально, я могу стерпеть унижения с его стороны, потому что я люблю его. Но мне не вынести зазнайства Сун Цзяминь, прикидывающейся невинной овечкой, я ненавижу ее до мозга костей!

– Нин Си, – Чэн Цзиньши мрачно взглянул на меня с упреком.

Я холодно улыбнулась. – Что? Она дел натворила, а я молчать должна?

Сун Цзяминь вдруг задрожала всем телом, во взгляде ее был испуг. – Не говори, умоляю тебя, молчи!

Понятия не имею, с чего она вдруг испугалась, мне всегда казалось, что с ней что–то не так.

Взгляд Чэн Цзиньши был холодным, как лед, он так посмотрел на меня, что казалось, скажи я еще хоть слово, он меня просто придушит. Затем он холодным тоном произнес:

– Нин Си, мы сейчас в семье Чэн, у тебя что к обоим людям, с которыми я пришел претензии? Сяо Бао – мой ребенок, само собой он станет частью семьи Чэн.

Я не желала сдаваться и с иронией сказала:

– Твой ребенок? Что бы Сун Цзяминь не сделала, даже сказала, что это твой ребенок, ты всему готов поверить?

Женщина, которая даже к отцу моему в кровать прыгнула, ничем не побрезгует.

Чэн Цзиньши забрал Сяо Бао у Сун Цзяминь, ласково вытер его слезы и грозно, но без злости, сказал:

– Я только что все рассказал не для того, чтобы спросить твоего мнения, понятно?

Чувство полной безнадежности наполнило мое сердце, к глазам подступили слезы, даже сжатые кулаки и те затряслись. Мужчина, которого я столько лет любила, перед лицом всех родственников, чтобы защитить предавшую его женщину, опозорил меня.

Моя свекровь не выдержала и строго сказала:

– Хватит! Сиси права, семья Чэн никогда не примет ребенка неизвестного происхождения.

Слова свекрови были простыми и лаконичными, они помогли мне сохранить хоть капельку достоинства. Семья Чэн – богатая и многочисленная, они с большой осторожностью относятся к понятию кровного родства.

Сун Цзяминь достала из сумки один документ и передала его моей свекрови, при этом она плакала, явно давила на жалость.

– Тетя, это все моя вина, рядом со мной ребенок Цзиньши подвергся стольким страданиям...

Страданиям? Я рассмеялась в душе. Каких это страданий она натерпелась? Хоть я и не возвращалась несколько лет в семью Нин, но даже мне в той или иной мере известно, как комфортно ей жилось все эти годы.

Свекровь прочитала документ, выражение ее лица вдруг изменилось, она шепотом обменялась парой фраз с управляющим.

Мне стало не по себе, нервы натянулись до предела.

Не прошло и пяти минут, управляющий вернулся и кивнул свекрови. Она засияла от радости, передала мне документ и почти уверенно заявила:

– Сиси, у тебя столько лет не получалось завести ребенка, теперь ребенок есть, это же здорово.

Бах...

События так быстро сменяют друг друга, у меня в голове, как будто граната разорвалась, я была не в состоянии и двух слов связать. Трясущимися руками я раскрыла документ, по телу прошла холодная волна. Они даже отчет об установлении отцовства подготовили, а я была тут, как дура. Мне стало нечем дышать, на глаза навернулись слезы.

– Мама...

Моя свекровь вдруг строгим голосом сказала:

– Ты хочешь, чтобы Цзиньши остался бездетным?

Эти слова меня как громом поразили, я застыла на месте, не в силах сказать ни слова. Чэн Цзиньши стал главой корпорации Дунчэнь, можно себе представить, насколько важно теперь, чтобы у него был наследник, я же уже четыре года никак не могу забеременеть, свекровь, конечно, этим очень недовольна. Я не осмеливалась сказать ей, что Чэн Цзиньши не хочет детей, я ничего не могу с этим поделать. Но, кажется, я ошиблась. Он не совсем не хочет детей, он просто не хочет детей от меня.

Я бросила взгляд на равнодушного Чэн Цзиньши, опустила взгляд и ответила в отчаянии: – Простите меня за глупость.

Да, я была глупа, что влюбилась в мужчину, который на меня и не смотрит даже.

Сун Цзяминь полным разочарования ослабшим голосом произнесла:

– Тетя, я хочу отдать ребенка Сиси, но, если меня не будет рядом с ним ночью, он не сможет заснуть, – она как бы намекала, что будет жить вместе с нами и ребеком.

Я сделала глубокий вздох, я была вне себя от злости.

– Сун Цзяминь, я вижу, чего ты добиваешься! Тогда ты вела интриги против моей матери, а теперь хочешь взяться за старое и навредить мне?!

Даже дурак не смог бы в такой ситуации пойти на уступки, но я не ожидала, что обычно умная свекровь вступится за нее.

Свекровь потрепала ребенка за беленькие щечки, глубоко вздохнула и сказала:

– Хорошо, сегодня ночью поспите в старом доме, а завтра Сяо Бао переедет к Цзиньши и Сиси, ты тоже некоторое время можешь пожить с ними.

Я не хотела верить услышанному, на подсознательном уровне я хотела выступить против, но меня вдруг охватило отчаяние, я поняла, что это я тут лишняя. Сердце мое будто пронзили ножом, боль разлилась по всему телу, моя любовь к Чэн Цзиньши в этот миг будто бы растворилась в этой боли. В голове была пустота, я в отчаянии выбежала из старого дома семьи Чэн, завела машину и поехала куда глаза глядят.

Повсюду горели неоновые огни, было очень оживленно, но нигде не было места для меня.

Я немного поколебалась и направилась в сторону больницы.

Четыре года назад маме сделали операцию, все прошло не очень удачно, приступы по–прежнему повторялись, по договоренности с Чэн Цзиньши ее перевели в эту лучшую во всех отношениях частную больницу.

Я поглубже запрятала все свои переживания и отправилась поболтать с мамой. Только когда она крепко заснула, я, наконец, расплакалась, как маленький ребенок, мне так хотелось выплакать все свои обиды.

Домой я вернулась уже перед рассветом. Я думала, что Чэн Цзиньши сегодня будет ночевать в старом доме, поэтому, когда я после душа вернулась в комнату, а дверь вдруг открылась сама собой, это стало для меня неожиданностью.

Чэн Цзиньши вошел внутрь, взгляд его был полон холода, он с трудом сдерживал гнев, но голос его был равнодушным.

– Почему ты молча сбежала из старого дома?

А, он так поздно вернулся домой только, чтобы спросить меня об этом? А я–то уж думала, что он беспокоится обо мне. Я сдержала свои чувства, а затем подняла голову и посмотрела на него.

– Неужели тебе так хочется, чтобы я, как лишний человек, наблюдала за вашей прекрасной семьей из трех человек?

Он медленно зажег сигарету.

– Цзяминь лишь недолго поживет с нами, пока Сяо Бао не привыкнет, потом она сама уйдет, тебе так невыносимо их общество?

Я рассмеялась, меня переполняла злость, ведь я лучше кого бы то ни было понимала, что главной целью Сун Цзяминь был мужчина, стоявший передо мной, а стремление побыть рядом с Сяо Бао было просто прикрытием.

Когда–то она с пренебрежением отнеслась к Чэн Цзиньши, директору маленькой компании, и запрыгнула в кровать к моему отцу. Спустя эти несколько лет я надеялась, что она, наконец, исправилась, но этого не произошло.

Я, не колеблясь ни секунды, кивнула головой и подавленным тоном сказала:

– Да, я их не выношу! До какой степени нужно быть глупой, чтобы сквозь пальцы смотреть на любовницу и внебрачного сына...

Когда я произнесла эти слова, он схватил меня за нижнюю челюсть и не дал мне договорить. Взгляд его был равнодушным и отчужденным, холод в его голосе пронизывал до мозга костей.

– В случае с Нин Чжэньфэном Цзяминь – жертва, не того человека ты презираешь.

У меня округлились глаза, передо мной будто стоял какой–то чужой человек. Чэн Цзиньши, ты правда не видишь, где правда, а где ложь?

Мне всегда казалось, что он легко может отличить правду от лжи, а в результате, он вдруг говорит мне, что женщина, разрушившая отношения моих родителей, жертва, смех да и только! Похоже он действительно безоглядно влюбился в Сун Цзяминь и позабыл даже самые простые правила приличия.

Он еще сильнее сжал меня, а затем равнодушным и низким тоном бросил мне следующие слова:

– Нин Си, это твой отец, Нин Чжэньфэн, изнасиловал ее. Все эти годы ей было очень тяжело, она и так перед тобой вела себя тише воды ниже травы, ты слишком далеко зашла.

Мой папа изнасиловал Сун Цзяминь? Все эти годы ей тяжело жилось?