Глава 4 Ты переходишь черту

Эти три трепещущих слова сбили меня с толку. Я даже подумала, что у меня начались проблемы со слухом. Я недоверчиво переспросила:

– Что?

Он слегка приоткрыл свои тонкие губы, и, не изменяя тона, медленно повторил:

– Я же сказал, Нин Си, мы поженимся.

Он сказал, что мы поженимся.

Разве это не свадьба? Просто выйти за него замуж? Ладно.

Он явно уверен в своем желании, и я дам ему это обещание.

Будет ли это ударом для Сун Цзяминь и моего отца или же спасет мою мать?

Или... дело в секрете, который знаю только я. Он мне нравится.

Какая же причина важнее? Я не могу придумать как ему ответить некоторое время. Я знаю его лучше, чем кто-либо другой. Если уж я меняю человека, то сразу говорю с чем я не могу согласиться.

Я размышляла с некоторой долей ожидания. Возможно, он предложил пожениться потому что я ему нравлюсь.

Однако я ошибалась, очень ошибалась.

Пока я молчала, он закурил сигарету, и, холодно и не торопясь, проговорил:

– Ты нарочно забралась в мою постель. Сейчас твоей матери нужна операция, мы с тобой поженимся, и я оплачу ее. Но у меня есть условие: между нами только деньги и секс.

Одной фразой он разбил мое сердце.

Я сдержала свои эмоции и попыталась быть такой же равнодушной, как он:

– Мне нужны деньги, а тебе?

Сделка должна быть выгодной для обеих сторон. Ничего не поделаешь.

Он многозначительно посмотрел на меня, и я на мгновение засмущалась.

Он уже осознал то, что сказал. Только деньги и секс. Раз уж я ищу деньги, то он естественно...

Раньше я иногда представлял себе каково это – быть замужем. Но я сразу и не ожидала, что мой брак будет иметь какую-либо связь с любовью.

Во всяком случае, с взаимной любовью.

Я посмеялась над самой собой и сказала:

– Хорошо.

Днем он сводил меня за сертификатом, встретился со своей семьей и даже переехал в свадебную комнату, приготовленную для нас семьей Чэн.

Правильно, он же единственный ребенок в семье Чэна.

Все четыре года после свадьбы он делал только то, что сказал. В нашем браке действительно были только деньги и секс.

Сначала я не сдавалась. Мне хотелось согреть его, лелеять его, быть с ним, но вскоре я обнаружила, что это просто попытка принятие желаемого за действительное.

Не знаю с каких пор и почему, но его отношение ко мне стало хуже, чем было до брака. Он даже не хотел разговаривать со мной. Он был равнодушный и отчужденный.

Сегодня вечером я зажгла настенную лампу в гостиной, до глубокой ночи смотрела дорамы и ждала его возвращения домой.

Как и каждую ночь за последние четыре года, даже зная, что для него это не имеет никакого значения. Я все еще хочу, чтобы он знал, что, как бы поздно он ни возвращался, я всегда жду его дома.

Я заснула уже под утро, свернувшись калачиком на диване и медленно закрывая глаза.

Даже будучи сонной я почувствовала знакомое дыхание.

– Ты вернулся...

Свет горел совсем тускло и я не могла отчетливо разглядеть его лицо.

Не говоря ни слова, он схватил меня и заставил подняться.

Слабый запах духов ворвался в мои ноздри и я резко пришла в сознание, однако мой голос все еще немного дрожал:

– Ты ее видел?

В прошлую среду я видела, как Сун Цзяминь отправила ему сообщение. Хотя я увидела только первую половину, очевидно, что это был не первый раз, когда она связывалась с ним.

У меня нет права задавать ему такие вопросы, я могу только скрывать свои грусть и разочарование. Однако запах любимых духов Сун Цзяминь, кажется, помутил мне рассудок, поэтому я все же спросила.

Он резко ответил мне:

– Нин Си, ты переходишь черту.

Да, по его мнению, этот брак – всего лишь сделка, как бы это ни звучало. Для него я всего лишь женщина, которая продает себя за деньги. Так что какое у меня вообще есть право спрашивать его о чем-либо?

Я почувствовала необъяснимую боль в животе, но сделала вид, что все в порядке:

– Цзиньши, я просто хочу напомнить тебе, что несмотря на то, что мой отец сейчас в процессе развода с Сун Цзяминь, она все еще твоя свекровь.

Да, я слышала, что мой отец и Сун Цзяминь собираются развестись. В чем причина? Я не знаю и не хочу думать об этом даже.

Он рассмеялся и сказал с легким оттенком иронии:

– Спасибо за твою доброту.

После этого он завернулся в полотенце и пошел в ванную.

Когда из ванной послышался звук воды, телефон, который он только что бросил на тумбочку, зазвонил и завибрировал.

Я наклонилась, посмотрела и злобно повесила трубку.

Это была Сун Цзяминь.

Она звонит ему в два часа ночи. Можете себе представить, какие у нее отношения с Чэн Цзиньши.

Однажды я подумала о том, что она соблазнила моего отца из-за денег и предала тем самым Чэн Цзиньши. Я думала что он уже не сможет ее простить.

Теперь выяснилось, что я снова ошибалась.

Я мечтательно смотрела в потолок.

Он не любит, когда я говорю с ним о чувствах, поэтому я никогда не упоминаю об этом, просто пытаюсь быть хорошей женой для него.

Однако, что бы я ни делала, как бы ни старалась, я все равно не так хороша, как та женщина, которая его предала.

Я свернулась калачиком на кровати и потерла больной живот. Я почувствовала приступ колик, а через некоторое время на груди выступил холодный пот.

Я была расстроена, схватилась за живот и встала. Когда я собиралась найти лекарство, Чэн Цзиньши вышел из ванной.

На нем был темно-серый халат, он подошел к кровати с небрежно завязанным поясом.

Вытирая влажные волосы одной рукой, он покосился на меня и слегка нахмурился:

– Живот болит?

Только я собиралась ответить, его телефон снова завибрировал, и я немного нервно закрыла глаза – вероятно, это снова была Сун Цзяминь.

Он взглянул на экран и взял трубку, его голос радостно прозвучал:

– Цзяминь, что случилось?

Я взглянула на него. Я не могла поверить, что он такой прямолинейный. Посреди ночи, прямо перед своей женой он ответил на звонок своей бывшей без каких-либо проблем.

Я не знаю, что сказала Сун Цзяминь, но его брови нахмурились, и он сказал:

– Не паникуй, я сейчас приду, жди меня.

Он повесил трубку и уже собирался выходить, надев свою повседневную одежду.

Я беспомощно держала его за запястье и тихо спросила:

– Уже так поздно, может останешься?

Это был не столько вопрос, сколько мольба.

Я умоляла его, словно во мне нет никакого достоинства.

Он равнодушно сказал:

– У меня дела.

Я действительно не могу выдержать его равнодушие.

– В чем дело? Разве ты не знаешь, почему Сун Цзяминь тогда соблазнила моего отца? И вот тебя повысили до должности президента корпорации Дунчэнь, как она снова возвращается к тебе...

Он уставился на меня и спросил:

– А что насчет тебя? Ты забыла почему вышла за меня замуж четыре года назад?

И для него разницы никакой не было. Что я, что Сун Цзяминь обе вышли замуж за деньги. Разницы нет.

Я почувствовала сильную боль в сердце, я больше не могла сдерживать слезы и они медленно стекали по моим щекам:

– Если ты уйдешь, мы разведемся.

Я знаю, что он не разведется со мной, поэтому и осмеливаюсь угрожать ему вот так.

Я могу принять его безразличие и отчуждение, и даже если он полюбит другую, я могу уступить.

Но только не Сун Цзяминь, эту порочную женщину.

Причина моей ненависти к ней не только в разрушении моей семьи.

Чэн Цзиньши с силой освободил свое запястье, наклонился и сделал мне предупреждение:

– Нин Си, не стоит угрожать мне.