Глава 15 Я беременна

Она была для меня единственным пристанищем в трудные моменты, я жила лишь ради нее. Если нет ее, нет и смысла в моей жизни.

Когда я примчалась в больницу, то на одном дыхании добежала до пятого этажа, бросилась к двери в реанимационное отделение, схватив вышедшую медсестру, как утопающий хватается за соломинку:

– Что с моей мамой?

Она вздохнула:

– Дела идут неважно, но врач сделает все, что сможет.

Прежде чем она договорила, дверь открылась, оттуда вышли врачи, они несли мою маму на носилках.

– Почему? Почему вы накрыли ее белой тканью, ей же неудобно дышать…

– Вы меня обманываете, врачи говорят неправду. Моя мама шутит надо мной, так ведь? Мама, я здесь, открой глаза, скажи что-нибудь, зачем ты оставила меня…

Я стояла возле кровати, хрипло плакала, не в силах принять такой удар, снова и снова трясла маму за руку, но тепло ее тела угасало. Моя мама вчера все еще разговаривала по телефону, и сказала, что, когда ей станет лучше, она хочет, чтобы я поехала с ней обратно в ее родной город, чтобы увидеть дедушку. Почему она вдруг приняла много снотворного ...

Должно быть, это я, я слишком беспечная и не позаботилась о переменах в настроении матери. Я лишь беспокоилась о том, как несправедливо со мной поступили, думала, как бы найти работу, но не проводила времени с мамой.

Последовали боль и отчаяние, разъедая сердце.

Лечащий врач убеждал:

– Нин Си, ваша мама после реанимации не в очень хорошем состоянии, но вам следует успокоиться.

– Хорошо…

Я медленно встала, и в моих глазах внезапно потемнело, я провалилась в бездонную тьму.

Когда я снова проснулась, было слышно лишь слабое капание, а прозрачное лекарство шло по трубке, достигая кровеносных сосудов. Я на мгновение выпала из реальности, мама ... еще там? Может, мне просто приснился кошмар? Если бы это был сон, как бы это было хорошо.

– Вы проснулись?

Медсестра открыла дверь и вошла, посмотрела на мое лекарство и прошептала: Независимо от всего, что с вами произошло, даже если вы не беспокоитесь о своем состоянии, побеспокойтесь о состоянии вашего ребенка. Ребенка? Я была ошеломлена, мои пальцы нервно сжали одеяло, и я неуверенно спросила:

– Ребенок? Вы говорите, что я беременна?

Она удивленно кивнула:

– Прошло почти два месяца, разве вы не в курсе?

Невыразимое возбуждение захлестнуло мое сердце, казалось, охватившее меня отчаяние немного рассеялось и озарилось слабым светом. Но когда я думала о Чэн Цзиньши, я не могла не грустить: он, вероятно, не хочет, чтобы у нас были дети.

Я подняла руку и погладила живот, как если бы там находилось драгоценное сокровище, хотя я и единственная, кто будет ждать его появления. Если бы моя мама была жива, она бы ждала вместе со мной.

Приободрившись, я пошла к врачу в кабинет. Я все еще не могла поверить, что она выберет такой путь. Кроме того, откуда она взяла столько снотворного? Врач тоже не дал мне ответа. Он прописал снотворное, когда у мамы была бессонница, но контролировал дозировку. Моя мама проглотила не менее половины флакона. Большая часть флакона ... Сколько боли она пережила, чтобы так решительно захотелось покинуть этот мир. При мысли об этом, горе налегало снова и снова.

С помощью тети и Сюэкэ были организованы похороны. После того, как все покинули кладбище, я снова встала на колени перед надгробием, снова коснулась изображений на могильной плите и сказала:

– Мама, я беременна, ты, должно быть, очень рада за меня, верно? На самом деле, я очень благодарна этому ребенку. Тебя больше нет. Если бы не его появление, я действительно не видела бы никакой надежды жить ...

Что-то снова затуманило мое зрение, и я изо всех сил старалась улыбнуться:

– Не волнуйся, я изо всех сил буду жить, и я никогда больше не позволю тебе беспокоиться обо мне.

Слова кончились, потекли безудержные слезы.

В сумерках я медленно спускалась со склона, и каждый раз, сделав несколько шагов, я не могла не останавливаться и не оглядываться: чем дальше я шла, тем более опустошенно й я себя чувствовала.

Как только я подошла к входу на кладбище, в моей сумке зазвонил телефон, это был Чэн Цзиньши. Прошло восемь или девять дней с момента инцидента с Сяо Бао. Понятно, он решил прислушаться к свекрови и развестись со мной? Или, наконец, вспомнил о моем существовании. Но я еще не решила, говорить ли ему, что я беременна. Возможно, он не согласится оставить этого ребенка.

Я тяжело вздохнула, взяла трубку и молчала, ожидая, что он заговорит первым. На другом конце телефона молчали около двух минут, прежде чем он сказал глубоким голосом:

– Где ты?

– На кладбище, в чем дело?

Его голос был напряженным:

– Что ты делаешь на кладбище?

Я посмотрела на закат, подавляя пустоту в своем сердце, тихо сказала:

– Выбираю себе место.

Моя мать умерла несколько дней назад, если бы ему было до меня хоть какое то дело, он бы знал. Раз он не в курсе, я не собираюсь пользоваться новостью о смерти моей матери чтобы вызвать его сочувствие.

– Нин Си, ты с ума сошла? – мои слова, казалось, оживили его, и он повысил тон.

– Приходи в компанию и подпиши соглашение о разводе.

Чэн Цзиньши, я хочу, чтобы наш ребенок родился в полноценной семье. У меня не хватило смелости сказать это. Мою грудь будто пронзило чем-то, и возникла боль, которую нельзя было игнорировать. В этот момент казалось, что все мои чувства к нему исчезли. Я открыла рот, но прежде чем я начала говорить, большой черный Мерседес остановился передо мной. Когда дверь машины открылась, я сильно удивилась, занервничала и случайно повесила трубку. Я крепко сжала телефон, который снова зазвонил, и смотрела, как Нин Чжэньфэн встал мной, не говоря ни слова. Я не видела его четыре года, и он выглядел намного старше, чем я себе представляла. Раньше я думала, что даже если он и разведется с Сун Цзяминь, то ему все равно будет сопутствовать удача. Его глаза были немного красными.

– Твою мать сегодня похоронили?

Я сразу выключила телефон, сдержала эмоции, голос мой был тихим:

– Ага.

Он взглянул на кладбище, его взгляд был несколько пустым, и в конце он засмеялся над собой:

– Я все равно не пойду, она наверняка не хотела бы меня видеть.

Зачем он тогда вообще приехал?

Я ничего не ответила и побрела к своей машине.

– Сиси…

Он окликнул меня и с любопытством спросил:

– Видела вчерашние новости?

Я молчала несколько секунд, осознавая, что за эти дни я даже не проверила телефон. Я холодно бросила:

– Нет.

Он закашлялся, его лицо было нездорово-красным:

– В компании семьи произошел инцидент, обнаружилось, что часть еды является канцерогенной.

Я остолбенела, после чего спросила с сарказмом:

– Семья, не помню, чтобы у меня была семья.

Тогда меня выгнали из семьи Нин на их свадьбе. Он потакал Сун Цзяминь и не хотел давать мне ни копейки на оплату операции, из-за чего я совсем отчаялась. Как он мог забыть о том, что я его дочь? В его глазах блестели огоньки, он умолял:

– Сиси, в том году папа немного погорячился. Теперь, когда компании грозит огромная компенсация и штрафы, ты же не будешь так просто смотреть, как она обанкротится, правда?