4 В огне

– О, ты всё ещё здесь? – она потянулась как кошка, улыбнулась, ещё не открыв полностью глаза.

– А где мне быть? – улыбнулся в ответ Эл.

Он давно не спал: лежал рядом, любовался ею.

– Так ведь всё получил, что хотел, пора и сбежать. И вообще, я думала, ты мне приснился…

– Сбежать? – хмыкнул Ворон. – И не надейся! И я… не всё получил. Мне одной ночи мало. Я тебя навсегда хочу. Аллонда, так ты пойдёшь за меня?

Она смотрела на него довольно долго, потом покачала головой, улыбаясь польщённо.

– Ну, точно дурак! Я думала, ты этот так, для красного словца, вчера брякнул… Или на радостях, что я тебе дала… А ты серьёзно, что ли? После того, что было, ты, как честный человек…

– А что же, тебя серьёзно замуж позвать нельзя? – пожал он плечами, и добавил без тени сомнения: – Я тебя люблю. И я для тебя сделаю всё, что попросишь.

– Ишь ты! Откуда только нарисовался такой – зелёный совсем, а наглый как… – засмеялась она. – Когда успел-то? Влюбиться. Что ты знаешь обо мне, мальчик? Ты меня два дня как увидел…

– Три дня! И что ты мне всё – мальчик, мальчик… – досадливо поморщился Ворон.

– А сколько тебе лет? – хитро прищурилась Аллонда.

– Да уж побольше, чем тебе…

– Ну, сколько? – не унималась девица. – Двадцать хоть есть?

– Есть, – уверенно солгал он.

Ну, накинул немного – нынче уже осень, до третьего дня зимы совсем чуток осталось… И будет двадцать. Так что, вроде и не соврал.

– Выглядишь совсем мальчишкой… – она улыбнулась снова, но теперь уже без насмешки, протянула руку, погладила его плечо. – Но… сила в тебе такая… Даже пугает!

Она помолчала задумчиво.

– Я не привыкла к таким молоденьким. В меня всегда мужчины много старше меня влюблялись. Опекали, баловали. С такими как за крепостной стеной. Я и сама боевая, ты же видишь… Слабаков и дураков не терплю. А сверстники – вечно такие шалопаи: ни ума, ни денег, ни заботы, ни…

– И много их было… взрослых и сильных?

– Ревновать будешь? – усмехнулась она. – Зачем тебе знать про них, а, мальчик? Про тех, кто был прежде… Если я буду с тобой, иных не будет! Клянусь – только ты, и никого больше.

– Этого хватит, – кивнул он. – Обещаю о прошлом больше никогда не спрашивать.

Она придвинулась ближе, обняла, уткнулась в него.

– Ты другой. Совсем другой. С тобой не хочется быть сильной, не хочется доказывать ничего, хочется сдаться. Сразу. Без боя. Не привыкла я так… Меня это пугает.

– Аллонда, это ведь не война, это любовь… – он запустил пальцы в её льняные кудряшки. – Не бойся, голубка моя! Я тебя никогда не обижу, не брошу, я тебя любить буду, всю жизнь. Знаю, всё так началось… глупо… Но я здесь не забавы ради! Я тебя взаправду люблю.

– Значит, хочешь жениться? – она выскользнула из его объятий, села, выпрямилась во всей красе, и не подумав прикрыть самые аппетитные места. – Так вот! Я за тебя выйду! Но сперва… Подаришь мне дом! Да такой, чтобы обзавидовались все! Докажи, что любишь, что на всё для меня готов! Если купишь мне дом, роскошнее моего собственного, буду твоей женой! Хорошо бы где-нибудь в столице… – мечтательно добавила белокурая. – А срока тебе даю… Год! Успеешь до следующей осени?

Он посмотрел на неё лукаво прищурившись.

– Что, думаешь, не смогу? Зря надеешься! Я – парень не бедный. Будет тебе дом! Такие хоромы, что король Кенвил позавидует! И не позднее первого дня осени. А может и раньше. И дом будет, и подарки будут! Как королеву одену, жемчугами осыплю… Всё, что только пожелаешь!

– Ой, хвастать-то, хвастать! – игриво рассмеялась красавица, явно довольная его словами. – Откуда у тебя деньжищ столько? Ты, может, незаконный сынок какого-нибудь милорда, а? В самом деле, Эливерт, ты чем занимаешься?

– Так… разным, – он сразу напрягся и растерял всё красноречие, – разными делами… Не забивай голову!

Она перестала улыбаться. В голубых глазах промелькнула догадка.

– Светлые Небеса! Ты… это… Ты из вольницы, что ли?

Он промолчал и отвернулся.

– Ох, Всеблагая! – Аллонда расстроенно вздохнула. – Вот как меня так угораздило?! Слушай, давай-ка выметайся! И так чтобы соседи не видели! Где дверь знаешь…

Она попыталась вскочить с постели, но тут же была опрокинута на спину. Он навалился сверху, зашептал горячо и сбивчиво, чередуя льющийся поток слов с беспорядочными короткими поцелуями:

– Голубка моя, ну что ты! Чего ты испугалась? Не надо меня бояться! Я не дам тебя в обиду, никому не позволю! Я без тебя жить не могу! Я без тебя сдохну просто от тоски! Аллонда, у нас всё будет! Клянусь! Будет дом, и деньги будут, семья будет, как у всех, детишки… Всё бросим и начнём жизнь сызнова! Хочешь? Хочешь, я всё это кину? Только скажи! Уедем из Эсендара, я брошу своё ремесло. Заживём как честные люди. Я тебе клянусь!

– Испугался? – фыркнула она, в голубых глазах – сумасшедшие искорки. – Вот, в следующий раз, подумаешь, прежде чем скрывать что-нибудь или мне врать. У меня разговор короткий!

Он выдохнул тяжко, покачал головой.

– Ведьма!

– Ладно, – она попыталась выбраться из-под него, – а теперь серьёзно – тебе и вправду пора. Второй день лавка простаивает… Мне работать надо.

– А я тебе всё возмещу, – пообещал Ворон, не торопясь её отпустить.

– Ты на дом копи, богатей! – засмеялась она. – Эливерт, в самом деле, давай прощаться… Приходи, как стемнеет. Я тебе сейчас второй вход покажу. Со двора, а не с улицы.

– Я знаю, где у тебя второй вход…

– Пошляк! Я про дверь…

– А я про что? – фыркнул Ворон, поцеловал в шею, поглаживая по бёдрам, подтянул её чуть выше. – Я же вор. Я сразу присматриваю все пути отступления. Сейчас уйду… Немножко ещё… Хорошо?

– О, Небеса! Прекрати! – засмеялась она. – Что ты опять делаешь?

– Ну… Ещё разок… На посошок… – мурлыкнул он в ухо Аллонде и слегка прикусил мочку.