2

Картинка сменилась. И вот Кемаль в комнате Жанны. Её родители уехали на дачу, а она осталась в городе. В её спальне уютно, стоит кровать полуторка. Он огляделся, нервно теребя край рубашки. Зачем он сюда пришёл? А вдруг ничего не получится и только опозорится? Девушка сняла с себя короткое платьице. Оказалось, под ним она голая. Кемаль отметил, что тело у неё супер. Ей бы причёску сменить и накраситься нормально, была бы симпатичная.

Внезапно паника затопила душу и стала сильнее, когда девушка двинулась к нему. Кемаль не хотел её от слова совсем. Вот не возбуждала она его, а наоборот, нагоняла страху и неловкости. Он отступил на пару шагов, начал что-то мямлить как дурак. Сам не понимал, что говорит и за что извиняется. Потом ринулся в прихожую надел туфли и пулей вылетел из квартиры. Сердце колотилось как бешеное. Дыхание спёрло. «Дурак! Какой же ты дурак! Только опозорился перед девчонкой!», — звенело в голове.

Домой Кемаль шёл, мысленно посыпая голову пеплом. Это крах всему. Отец не примет его такого. В лучшем случае заставит жениться и будет в первую ночь стоять под дверью, чтобы трахнул жену. В худшем… Он даже представить это боялся.

Воспоминание меняется на первое сентября. Последний год учёбы. Классная руководитель представляет нового одноклассника. Его отец военный, парню пришлось вместе с ним перебраться в тот город, где живёт Кемаль. Новенького зовут Никита Маслов. Он красивый, высокий с проступающими мускулами под белой рубашкой. Кем смотрит на него как заворожённый, разве что слюна на парту не капает. Как назло, ещё и свободное место только рядом с ним. Парень с шумом плюхается на стул, достаёт учебник и тетрадь. Ирина Николаевна начинает распинаться перед учениками, вроде, о каком-то русском поэте вещает. Её голос проносится мимо, потому что в ушах стоит звон. Этот потрясающий зеленоглазый шатен сидит рядом с ним, Кемалем. Он зажмуривает глаза. Вдох-выдох. Нужно успокоиться.

В этот же день выясняется, что парень занимался боевым самбо и просто так его не обидишь. К тому же он играет на гитаре как профи. Ник моментально завоёвывает уважение лидера класса Вовки Лужина. А через пару дней, Кем замечает, что Лужин и Ник скорефанились. Никита в лидеры не лез, девочек у парней не переманивал, зато мастерски устраивал всякие шуточки.

Кемаль всё так же сидел с ним, но в один из дней, Ник поменялся местами с Верой и сел к Вовке. Кемаль был рад этому и одновременно огорчён. Сидеть с предметом обожания тяжело, а без него… Он давил в себе эти мысли, старался на него не смотреть на переменах. Не думать о том, как Ник сниться в эротических снах, как он дрочит на его светлый образ. Сейчас и без этого проблем хватало. Скоро ЕГЭ сдавать, да ещё и Лужин стал шпынять за то, что контрольную списать не дал. Неожиданно, Кем превратился с лёгкой руки Вовки в мальчика для битья. Каждый норовил обозвать и при случае толкнуть. Только старые друзья не бросили. Кем терпел со спокойствием удава и наконец-то понял, что до экзаменов осталась неделя.

Кемаль вытер слёзы ладонью. То, что было дальше, вспоминать невыносимо. Он гнал от себя эти мысли, но не выходило от них избавиться. Перед взором, как наяву, стоит Никита. Весь учебный год по нему сох, и вот он поймал его во дворе школы, потом предложил прогуляться до мастерских. Трудовика нет, а двери почему-то открыты. Ник толкнул Кемаля в небольшое одноэтажное здание. Потом прижал к стене.

— Вижу, как ты на меня всё время смотришь, Кемаль. Знаешь, ты мне тоже нравишься. Хочешь встречаться? Кемаль, ты такой милый, соглашайся. Ведь ты же гей, правда? Я не ошибся?

— Я не знаю, похоже, что так. Ты мне нравишься, Ник. Я согласен встречаться, только не говори никому, — взволнованно произнёс Кем.

— Ха-ха. Вова, я выиграл. Ты мне должен косарь. Я говорил тебе, что он пидор. Вот, получи и распишись, — раздался весёлый смех Маслова.

Кемаль обомлел, из-под стола вылез Вовка со смартфоном в руках. Оказалось, он снимал всё на видео.

— За что?! Что я тебе сделал! — крикнул Кем, глядя на Ника.

— Нехрен было смотреть на меня щенячьими глазами! Ненавижу голубых! — рыкнул Ник, ударяя в стену рядом с головой Кемаля.

— Может отпиздим его, чтобы знал, таким у нас в городе не место, — хохотнул Вовка.

— У него папа коммерс, наверняка связи среди полицаев имеет. Разошли видосик всем нашим, с него хватит.

Кем подбежал к Вовке, попытался отобрать телефон, просил, чтобы не отсылал. Тот грубо толкнул его, а Кем повалился на пол, как куль с дерьмом. Ещё и очки чуть не разбил. В ушах стоял звук шагов и пиликанье. Гад отправлял видео одноклассникам.

Последние дни в школе превратились в ад. Его не били, но могли плюнуть в спину или в лицо. Даже друзья отвернулись, сказав, что им с пидарасом не по пути. Кемаль кое-как доучился и сдал успешно экзамены. Получил аттестат, а теперь осталось сходить на выпускной бал. Мама приготовила ему костюм, и он честно собирался его нацепить, а вместо бала шляться по улице в гордом одиночестве. Только вот видео разлетелось за пределы класса, каким-то образом попало к двоюродному брату и к отцу.

И вот финальный кадр его жизни. Кемаль надевал белоснежную рубашку и костюм, а в комнату ворвался отец. Он показал ролик на своём телефоне. Кемаль увидел первые кадры, а потом задохнулся от боли. Кулак отца впечатался в живот, а он согнулся пополам, глотая ртом воздух. В голове загудело.

Никуда не пойдёшь! — заорал отец, хватая за волосы и запрокидывая голову. — Договорюсь о скорой свадьбе. И учти, через год у меня должен быть внук.

— Не получится, я пробовал, у меня не работает с женщиной, — Кем заскулил позорно.

Нужно было оправдаться, соврать, что ребята зло пошутили. Зачем сказал? Зачем?! Отец всю жизнь выбивал враньё ремнём, со временем даже одно лживое слово произнести было страшно, поэтому он и ляпнул правду по инерции.

Отец отпустил его волосы и ударил по телу. Кемаль упал на ковёр. Очки отлетели под стол, в это время отец начал бить его ногами и кричать:

— Убью урода! Убью суку! У меня нет сына! Нет сына!

— Папа, не надо! Пощади, пап! Я не виноват, что я такой! Я не хотел! Не хотел! — Кем кричал в голос, закрывая лицо руками.

Несколько раз отец попал по запястьям и выше. Кем развернулся, теперь удары посыпались на спину.

— Убью пидараса, убью! — кричал отец на весь дом.

В комнату вбежала мама, повисла на руке отца и умоляла пощадить. Отец отошёл от него и рыкнул теперь уже на неё:

— Родила урода! Что я теперь родне скажу?! Как другу в глаза посмотрю?! Этот позор даже кровью не смоешь! Я обещал, что он женится на Нихан! Он женится, а через месяц Нихан скажет, что Кемаль импотент, так да?!

— Ничего, мы что-то придумаем. Обязательно всё решится, Азиз, — всхлипнула мама.

Кемаль видел её смутно, кажется, она плакала.

— Решишь?! Что ты решишь?! Это видео по всему городу гуляет, мне уже Али, Максуд и Латиф звонили! — крикнул отец и снова пнул Кема, — Чего разлёгся, выметайся из дома! У меня нет сына! И никто из родных тебя не примет! Сдохнешь под забором, не велика потеря! Таких, как ты, вешать на деревьях надо в назидание другим!

Отец ушёл. Кемаль дрожащей рукой нащупал очки, валявшиеся на полу. Без них он видел плохо, всё как в тумане. Слава небесам, очки оказались целы. Поправив одежду и морщась от боли, Кемаль, потопал в коридор. Вот он выпускной бал, его личный, самый счастливый на свете.

Он вышел на улицу. Мама выбежала следом. Сунула в руку пакетик для завтраков, в котором лежали документы, затем быстро положила в карман, сложенную во много раз купюру.

— Прости, сынок, у меня только пятьсот рублей было в кошельке. Знай, что я люблю тебя.

Мама всхлипнула и ушла, горбя спину. Кемаль знал, отец каждую копейку считает, распоряжаясь деньгами сам. Завтра маме придётся оправдываться, куда она эти пятьсот рублей дела.

После того как Кемаль вышел за калитку, он брёл по улице. Его цель — дом в пятнадцать этажей. Лучше взлететь птицей, чем жить бомжом. У них с вопросом ориентации строго, любой родственник с порога дома камнями погонит. Разве что насмерть не забьют и то хорошо.

И вот Кемаль тут, на этой самой крыше. Всхлипнул и сделал ещё шаг к краю, потом ещё один и ещё. Там уже не будет больно. Не будет ничего. Он смоет позор со своей семьи. Да, уж лучше так.

Вдруг его обняли сильные руки. Кто-то прижал спиной к своей груди. Кемаль даже не заметил, как человек подошёл. От него пахло дорогим парфюмом, он забивал ноздри, мешая дышать. Или это его истерика мешает дышать?

— Отпусти! — закричал Кем в голос, но не дёрнулся.

— Э нет, парень, только не с крыши моего дома, — раздалось гневное над ухом, а затем человек принюхался к шее Кемаля, там, где бьётся жилка. — Какой вкусный запах. Идеальный донор?!

— Что значит идеальный донор?! — опешил Кем и почувствовал, как его тащат на середину крыши, туда, где выход на чердак.