Глава 4

Ярослава

— Ярослава Вооольная, — Воронов собственной персоной, даже не дождался, пока Оленька впустит его в мой кабинет.

Ильдар Воронов — заноза в заднице для владельцев картинных галерей и ночной кошмар для всех мало-мальски известных художников.

Критик до мозга костей, он может парой слов как поднять рейтинги, так и отправить творца побираться в вагонах метро.

— Чем обязана, Ильдар? — этого гада ползучего мне еще не хватало.

Воронов, конечно, выглядит как птица, но на гордого ворона не тянет. Скорее падальщик. Гриф или сип.

Тощий, высокий, одетый во всё чёрное. С крючковатым носом и хищными глазами мужичок за сорок.

Не женатый, кстати.

— Слышал, у вас новые владельцы, — он внимательно рассматривает свои ногти.

— Как быстро расползаются слухи, — беру со стола кружку кофе, делаю глоток, — ты их всасываешь, как пылесос? Фильтровал бы, а то пылесборник засоришь.

И как у Оленьки получается сделать такую вкуснятину в нашей дешевой кофемашине?

Мысли гуляют где-то далеко, между горячими телами новых боссов.

— Ты странно выглядишь, Ярослава, — заявляет Воронов.

— Интересно, — тяну, смотрю на критика, — с чего ты взял?

— Блеск в глазах появился. Неужели мужика нашла? — кривит тонкие губы в подобии улыбки.

— Чтобы женщине выглядеть счастливой, мужик необязателен, — почему-то отвожу взгляд.

Похоже, что в моем случае обязателен. Этот оргазм в мастерской никак из головы не выходит. И это Дамир лишь пальцами поработал.

Что же он умеет делать с женским телом языком и своим огромным…

— Я пришел обсудить Ефимова, — Воронов нагло плюхается в кресло передо мной.

— Что тут обсуждать? Его выставка открывается послезавтра, и тебе не удастся испортить ему репутацию, хоть ты и очень стараешься, — скалюсь, — кстати, не припомню, чтобы предлагала тебе присесть.

— Язва, — не без удовольствия тянет критик, — тебе идёт быть сукой, Яра. Но сейчас не получается.

— Твое мнение для меня очень важно, Ильдар, — не скрываю сарказма.

— Я тут слышал, что Ефимов немного нахулиганил. Пришел тебя предупредить. Утонет сам и вашу галерею на дно утянет. А мы же друзья.

— Заклятые, — поднимаю кружку, затем допиваю кофе.

— Не хотелось бы, чтобы твоя головокружительная карьера вот так закончилась, — он начинает постукивать по столу крючковатыми пальцами.

— Ты бы о своей так переживал. Если это всё, то я занята.

— Смотри, Яра. Если что, я готов подставить плечо.

— Чтобы меня твоей плечевой костью проткнуло? — выгибаю бровь. — Иди давай, Воронов! Брежневу свою запугивай.

Вера Брежнева (нет, не та самая) — владелица конкурирующей галереи. Она давно подбивает клинья к Воронову, но этот почему-то ошивается у нас уже второй месяц.

— Оленька, — выхожу, смотрю на свою трудяжку-помощницу.

— Да, Ярослава Альбертовна?

— Никого не впускай, грудью стой за мой кабинет, поняла?

— Да!

Оля — чудо. Умная молодая девушка, устроилась к нам сразу после университета. Но одна всё время. Неужели у такой молодой красавицы и умницы жениха нет? Непорядок.

Сажусь за стол, принимаюсь за работу.

Вжж! Вжж!

Мобильный вибриует. Беру трубку.

— Сколько лет, сколько зим! — вижу на экране имя своей лучшей подруги. — Есения, ты смогла выбраться из-под своих мужиков и найти время позвонить старушке Яре?

— Ой, ну прям старушке! — голос Еськи звучит бодро. — Как ты, милая?

— Ох, — вздыхаю, — послезавтра большая выставка открывается. Вся в делах и беготне. Тут еще начальство новое…

— Ого! Тяжко тебе, должно быть.

— Но я рада, что уволилась из той конторы и устроилась в галерею, — подхожу к окну, любуюсь на старую Москву, — ты всё равно постоянно на удаленке. А я смогла реализовать свою мечту.

— Я рада, что у тебя всё хорошо, дорогая. На личном как?

Цокаю языком. В голове тут же возникают мощные образы двух диких кроманьонцев.

— Помнишь, мы с тобой в торговом центре нарвались на двух невоспитанных дикарей?

— Ага! — хихикает Еся. — Дамир и Андрей, я запомнила. Брутальные мужчины.

— Они купили мою галерею…

Молчание.

— Да ладно? Яра! Неужели из-за тебя?!

— Нет, это вряд ли… — хмыкаю.

Сама того не желая, я густо краснею, как какая-то школьница.

— Иии? — не унимается Есеня.

— Они… наглые и совершенно не разбираются в искусстве, — рычу, — чуть было моего лучшего художника не продали на распродаже.

— Ты же научишь их разбираться? — я прям вижу, как подруга играет бровями.

— Их двое, Есь. Зачем мне двое диких животных?

— Потому что они хороши в постели? — смеется.

Еся у меня живет с двумя мужиками. Год назад в неё влюбился друг мужа, а она в них обоих и пошло-поехало. Теперь воспитывают приемного мальчика, и недавно Еся родила двух девочек.

— Не уверена, — вздрагиваю, вновь ощутив фантомное удовольствие от толстых пальцев Дамира, — в любом случае, мне это неинтересно!

— Зря. Яра, я уверена, это неспроста. Ты сама учила меня, что жизнь всё расставит по местам и нужно принять это. Не сопротивляйся, пусть мужчины себя проявят. Я ведь знаю, что ты можешь словами резать, как лезвием.

— Меня моим же оружием? — улыбаюсь.

— У меня был лучший учитель.

— Ой, не льсти, дорогая моя! — хохочу. — Приедешь Ефимова посмотреть? Бери мужей своих.

— Я приеду точно. Спрошу Сережу, может, он сможет выбраться. А Костик так поглощен заботой о девочках, что его не оторвешь.

— Повезло тебе.

— Ты тоже встретишь своего мужчину, Яра. Или мужчин…

— Еся, прекрати!

— Ладно, там малышки проснулись. Жди послезавтра!

— Пока!

Слова подруги не дают мне покоя. Ещё год назад я помогала ей принять свои необычные чувства. А теперь вот она советует мне…

Погружаюсь в работу и до самого вечера кручусь, руковожу подготовкой к выставке нашего лучшего художника.

Мы также договорились с двумя новичками, попробуем сделать им имя. Если всё выгорит, подпишем сразу два выгодных контракта.

Дикарей и след простыл после обеда. Оно и к лучшему. Я сама разберусь, пусть не лезут туда, где ничего не понимают.

Домой я попадаю глубокой ночью, сплю несколько часов и снова выдвигаюсь на работу.

С утра ещё никого нет. Выдыхаю, ставлю сумочку на стол. Хорошо, что так загрузилась. Хотя бы перестала думать об этих…

Дзынь!

Звонит мой рабочий телефон. Кому я в шесть утра понадобилась?

— Ярослава Вольная, галерея «Леонардо», — чеканю приветствие, но на том конце трубки слышу хриплый смех.

— Умница, — рычит Дамир, и низ живота мгновенно тяжелеет.

Да чтоб тебя! Неандерталец проклятый!

— Что вы хотели, Дамир Богданович? — спокойно спрашиваю.

— Кофе и поскорее. Захвати план завтрашней выставки, хочу кое-что обсудить.

И кладёт трубку.

— Да я… — мгновенно взрываюсь, — Я ТЕБЕ ЧТО, СЕКРЕТАРША?!

Ну всё! Никто и никогда не смеет так разговаривать со мной! Хватаю папку с планом, вылетаю из кабинета и направляюсь прямо в кабинет дикаря. Ну я тебе сейчас задам!