Глава 2

Ярослава

Высоченные амбалы занимают почти всю приёмную. А за ними испуганно булькает Ларочка, секретарша и любовница Рината.

— Что это значит? — рычу, сложив руки на груди.

— То и значит, цыпа, — скалится первый, с короткой стрижкой и густой щетиной.

Второй явно помоложе, стоит рядом и не спускает с меня глаз.

— Фамильярничаете? — резко разворачиваюсь. — Ринат! Ты продал нашу галерею этим вот гориллам? Да они хоть одну картину в своей жизни видели?

Ринат уже в полуобморочном состоянии. Что поделаешь, он сам художник. Тонкая натура, которой тяжело плавать в озере, полном акул бизнеса. Но я была готова помочь!

— Какая горячая цыпочка. Ринат, познакомишь? — скалится горилла.

— Дамир Богданович Войнов… и Андрей Алексеевич Серебряков. Это Ярослава Альбертовна Вольная, наш д… директор по продажам и работе с талантами.

Дамир и Андрей? Это точно они! Год назад, ошалев от счастливой новости, что моя лучшая подруга Есеня наконец-то забеременела, я вступила в небольшую перепалку с двумя наглыми и неотёсанными лбами в торговом центре.

— О как! — выдает Дамир-горилла. — А я, кажется, уже где-то слышал это имя и видел эти прекрасные…

Он беззастенчиво щупает глазами мои сиськи под рубашкой, затем возвращает наглый взгляд.

— Глаза, — заканчивает фразу.

В ответ оценивающе прохожусь по его ладной фигуре. Хорош, конечно, для человекообразной обезьяны. Высокий, очень пропорциональный. Тонкая талия, широкие плечи. Длинные ноги, а ткань рубашки вот-вот треснет на тугих мышцах.

С него хоть сейчас писать картину.

И как назло, от его пристального взгляда низ живота начинает скручивать. Стоп! Яра, бери себя в руки!

— Очень приятно, — второй делает шаг ко мне, протягивает ладонь, — надеюсь, мы вместе сможем сделать галерею «Леонардо» вновь успешной.

Вздыхаю, протягиваю ладонь. Одно касание к горячей коже, как меня словно током прошибает. Этот Андрей…

Причёска полубокс, тёмные волосы, слегка растрепанные. Он вообще весь такой немного небрежный. В отличие от Дамира, застегнутого не все пуговицы, Андрей без галстука, рукава закатаны.

На запястьях подмечаю яркие узоры татуировок.

— И мне приятно, — чеканю ледяным тоном.

— Отлично! — хищно улыбается он. — Уверен, мы поладим.

Хищник. Именно это слово вдруг возникает в голове, когда я наблюдаю за поведением Андрея. На первый взгляд добродушный, но от его тёмных глаз аж мурашки по телу бегут.

— Я пошла работать, — резко разворачиваюсь и иду в свой кабинет.

— Ярослава Альбертовна! — ко мне подбегает моя помощница Оленька. — Вам принесли новые картины на оценку. Я положила ключ от мастерской на стол. И еще пару договоров на подпись. У вас сегодня…

— Всё отмени, Оля, — говорю девушке, — у нас тут форс-мажор. Сделай мне кофе, пожалуйста.

И скрываюсь в кабинете.

— Черт! — выдыхаю, сажусь в кресло. — Как их вообще занесло сюда? В галерею?! МОЮ?!

Хватаю ключ со стола. Единственное место, где мне хорошо и спокойно — мастерская. Встаю, на входе чуть не сношу Оленьку.

— Вы в мастерскую? — в её руках кружка кофе.

Беру, с благодарностью смотрю на помощницу. Затем иду в святую святых любого творческого человека. И никак не ожидаю встретить там… неандертальцев.

— Что вы здесь делаете? — холодно спрашиваю, а у самой в груди пожар.

Необычное чувство разливается под кожей. Не могу понять. Делаю шаг назад.

— Теперь это наша галерея, цыпа, — Дамир суёт руки в карманы, — и мне нужно понять, насколько всё плохо.

— И что, поняли? — издевательски выгибаю бровь.

— Мазня какая-то, — басит мужик.

Не могу сдержать победоносной улыбки.

Ну, дикари, попросите меня о помощи и, быть может, я…

— Надо нанять толкового оценщика, — голос Андрея как гром среди ясного неба.

— Чего? — пучу глаза на этих кроманьонцев.

— А что? — резко разворачиваются и смотрят на меня.

— То, что в этой галерее за оценку отвечаю я! — выпаливаю, понимая, что мой внутренний контроль трещит по швам.

— Хреново отвечаешь, цып, — ржёт Дамир, берет со стола какие-то бумаги, — судя по отчетам, за последний год убытков больше, чем выгодных сделок.

— Я работаю всего три месяца, — рычу, — и, если вы взглянете на показатели за этот период…

— Действительно, — бритый дикарь бросает взгляд на бумаги, — три месяца небольшая прибыль. Но этого мало. Уверен, тут половину стоит продать на распродаже, освободить место, и потом…

— ПРОДАТЬ?! Это картины! — взрываюсь. — Предметы искусства, а не какой-нибудь ширпотреб!

— Которые ничего не стоят, — ухмыляется Андрей, затем срывает ткань с холста.

— Это Ефимов, наш перспективный художник, — цежу, — его пригласили работать в Европу, но он остался с нами. Мазня? Ничего не стоит?

Сверкаю глазами в ярости. Эти неотёсанные бугаи ничего не понимают в искусстве!

— Завтра вызову оценщика, он посмотрит этого вашего Ефимова, — напирает Дамир, — а пока…

Он медленно направляется к двери, словно лев. Затем одним движением запирает ее и кладёт ключ в карман брюк.

— Думаешь, мы не узнали тебя, цыпа? — рычит, вызывая в моем теле странную реакцию.

— О чем вы? — хлопаю ресницами, прикидывая, как смогу забрать ключ и свинтить отсюда.

— Не прикидывайся, Яра, — мурчит Андрей, — мы весь год о тебе думали. Особенно Дамир.

— Как ты обругала меня в торговом центре, — усмехается кроманьонец, — у меня сразу встал. Захотелось рот твой склочный им заткнуть. Чтобы сосала и причмокивала.

— Сказала же, животные, — судорожно перебираю в голове один план за другим.

— И сейчас судьба снова столкнула нас. Мы твои боссы, детка. Больше ты никуда не сбежишь.

Сглатываю. Так, ситуация не очень…

Я в подвальчике вместе с двумя дикими животными, которые смотрят на меня, как волки на овечку.

Только вот я не овечка.

Покачивая бёдрами, подхожу к Дамиру.

Кладу ладони на его широкую мускулистую грудь. Облизываю губы, поднимаю взгляд.

— И что же вы хотите сейчас, босс? — мурчу.

— Вот это правильно, Яра, — рычит Дамир, кладёт огромные ладони на мою талию.

А затем…