Глава 1.2

— Масла тоже закупается достаточно, но свет мешает мыслям, в темноте работается лучше.

Девушка так не считала, но оставила комментарии при себе. Вместо этого она осторожно поинтересовалась:

— И чем же вы занимаетесь, месье, если в столь поздний час не наслаждаетесь едой?

Последнее слово болезненным спазмом сковало желудок, напомнив о скудном ужине самой Шарлотты.

— Похоже, вас нужно покормить, иначе упадете в голодный обморок.

Откуда?.. Она не охнула, не прижала руку к животу, не издала ни звука.

— Моя работа — видеть и знать, мадемуазель. — Девушка готова была поспорить, он сейчас улыбался, устало, натянуто. — Крайне удивительно встретить в Розберге особу, которая не слышала обо мне. Разве матушка или няня не пугали вас страшным Гийомом Бошем?

— Я приезжая, месье, и равнодушна к сплетням и суевериям. Да и вряд ли вы настолько стары, чтобы стать кошмаром моего детства.

Шарлотта вернула улыбку — широкую, искреннюю. Она рисковала, но чувствовала, стоявший по ту сторону стола человек не обидится. Он наговаривал на себя, с какой целью? Поразмыслив, девушка решила, все из-за неуемных охотниц за мужьями. Наверняка Гийом планировал умереть холостяком, вот и выдумал нелепые слухи.

Мужчина рассмеялся, только вот в его голосе не прибавилось тепла.

— Да, вы правы, я еще не убеленный сединами старец. В таком случае, позвольте и вас просить о возрасте.

Шарлотта замялась. В прошлый раз ответ послужил причиной мгновенного отказа. Может, добавить пару лет? А лучше десяток.

— Правду, мадемуазель, я все равно почувствую ложь.

Воистину, он странный! Стоит в темноте, смотрит на нее и будто видит насквозь.

— Двадцать четыре, — выдохнула девушка. — Если вам кажется, что экономка должна…

— Экономка должна нравиться мне, и только, — оборвал Гийом. — Вы пока самое необычное, что переступало мой порог. Считайте, вы приняты.

Шарлотта не поверила собственным ушам. А как же рекомендации, проверка ее компетентности? Рассыпавшись в благодарностях, она попутно пыталась заверить в своей опытности, убедить, что месье не пожалеет о принятом решении.

— Оставьте! — отмахнулся мужчина. — Лучше велите через час подать ужин в столовой — это лучшая проверка на то, ошибся я или нет. И да, вы ужинаете со мной, заодно познакомимся. Обычно я ем здесь, в кабинете, но, раз уж вновь появилась экономка, спущусь вниз. Дальше посмотрим.

Господин Бош позвонил в колокольчик, и на пороге возник Ларри. Складывалось впечатление, будто он дежурил под дверью.

— Отныне ты подчиняешься мадемуазель. Отнеси ее вещи в комнату прежней экономки и разбуди горничную, пусть приведет в порядок. Покажешь мадемуазель Хэмптон кухню и остальные помещения.

Слугу вряд ли обрадовал подобный поворот событий, но он не подал виду.

— Как прикажите, месье. — Ларри поклонился и обратился уже к Шарлотте: — Следуйте за мной, мадемуазель. Давайте я понесу саквояж.

Какая предупредительность! Не так давно он бы с удовольствием выкинул сумку девушки на дорогу.

Экономка, единственная из всей прислуги, спала в комнате со всеми удобствами, правда, в мезонине. Новое жилище чрезвычайно понравилось Шарлотте: целых два окна, на обе улицы, широкая кровать, столик, диванчик, стулья. Складывалось впечатление, что она не прислуга, а полноправный член семьи. И никаких соседей — остальные комнаты мезонина пустовали. Хозяин обитал этажом ниже, а челяди полагалось спать ближе к кухне на первом.

Горничная Марта, охая, взбивала перину, не зная, за что хвататься: то ли за кровать, то ли за пыль, то ли за печку. Судя по холоду и затхлому воздуху, предыдущая экономка сбежала от Гийома не вчера. Разговорившись с Мартой, Шарлотта выяснила: два месяца назад. Как дом вообще выжил — загадка! Однако за болтовней девушка не забыла о новых обязанностях. Оставив горничную хлопотать наверху, Шарлотта вновь спустилась вниз и, убедившись, что кухарка не собирается саботировать ее указания, занялась сервировкой стола. Именно экономке вверяли ключ от шкафчика со столовым серебром и дорогими сервизами, и рассудительная домоправительница никогда не передаст его в чужие руки, даже на время. Только вот Шарлоттой двигали и другие мотивы: прежде ей не доводилось служить в подобной должности, и она боялась ошибиться, дать поручение не тому, поэтому делала все сама.

За хлопотами отведенное на подготовку время пролетело незаметно.

Шарлотта расставляла посуду, когда ощутила чужое присутствие за спиной. Однако она могла поручиться, что не слышала скрипа паркета. Вздрогнув и едва не выронив затейливый фужер цветного стекла, девушка обернулась и встретилась глазами с мужчиной. Высокий, плечистый, однако не грузный, гибкий, он, чуть склонив голову к левому плечу, пристально наблюдал за Шарлоттой, словно оценивал. Девушка не могла отделаться от мысли, что раньше видела его. Темные волосы, низко посаженные брови, проницательные темно-зеленые, ближе к зрачку практически уходящие в карие глаза, симметричный рот, строго выраженный овал лица… С Шарлоттой такое случалось редко, обычно она помнила всех, с кем хоть мимолетно пересекалась, но незнакомец будто специально желал остаться неузнанным и неведомым образом воздействовал на ее мозг. Вроде, мелькал на периферии сознания схожий силуэт и исчезал вновь. Мужчина был одет в серые брюки, черный жилет в темно-красную полоску из шерстяной ткани, разбавлявшую строгость костюма, и ничем не примечательную белую рубашку. Ни пиджака, ни шейного платка. Последнее навело Шарлотту на напрашивавшийся сам собой вывод:

— Вы Гийом Бош, месье?

Глупый вопрос, но хозяин не позволил рассмотреть себя в кабинете, приходилось гадать. С другой стороны, кто еще мог спуститься в столовую в подобном виде? Слугам полагалась ливрея, а правила приличия запрещали гостям мужского пола являться без сюртука или хотя бы прогулочного пиджака.

— Приятно познакомиться вторично, мадемуазель Хэмптон. Вижу, — он обвел рукой стол, — я не ошибся, вы знаете свое дело. Но в следующий раз командуйте, а не расставляйте тарелки сами. Прислуге платят за работу, а не за разговоры у очага на кухне. Садитесь!

— Но…

Шарлотта замерла с бокалом в руке.

— Садитесь, — настойчиво повторил Гийом и отодвинул даме стул.

Было в его голосе нечто такое, что у девушки не возникло желания перечить. Казалось, за повторным отказом последует наказание. Шарлотта растеряно поставила фужер и смущенно опустилась на место. Хозяин обращался с ней, словно с благородной дамой, а не с экономкой. Зачем, почему?

— Вы не привыкли к ухаживаниям?

Шарлотта напряглась. Гийом крайне наблюдателен, раз замечал подобные мелочи.

— Каким именно, месье? — однако ответила она максимально спокойно, словно вопрос ничуть не задел ее.

Страх всколыхнулся в Шарлотте несколько по другой причине, вовсе не из-за отодвинутого стула. Господин Бош невольно разбередил прошлое, напомнил о другом мужчине, который красиво ухаживал, а затем заставил бежать от себя на край света.

Гийом усмехнулся, но промолчал. Его поведение крайне не понравилось Шарлотте, хотя кто она такая, чтобы проявлять недовольство хозяином?

— Полагаю, вы не захотите обсуждать данный аспект своей жизни. — Владелец дома сел сам и неспешно разложил салфетку на коленях. — У всех есть свои тайны, пусть же они останутся таковыми, пока никому не мешают. Распорядитесь насчет лафита.

Девушка кивнула и позвонила в колокольчик. Рядом со странным работодателем ей тоже захотелось выпить, но экономке положено соблюдать умеренность во всем.

— Вы продрогли? — сделав глоток, Гийом вновь обратил внимание на новую прислугу.

Старая работала слаженно, быстро, избегая смотреть на хозяина. Похоже, его здесь боялись.

— Немного.

Шарлотта пока не определилась, как вести себя с господином Бошем, и выбрала лаконичность.

— Тогда выпейте со мной за компанию. Не беспокойтесь, — вновь странная улыбка, — нам не придется часто встречаться. И успокойтесь, Шарлотта, вам ничего не грозит, вытащите палку, которую вы проглотили.

Девушка кивнула. Пусть думает, будто причина ее поведения — смущение. Еще слишком рано, чтобы успокоиться, увериться, что прошлое осталось позади.

Шарлотта никогда прежде не пробовала лафита: для семейства Хэмптон он был слишком дорог. Да и зачем пускать пыль в глаза, заказывая переложенные стружкой и папиросной бумагой бутылки, когда в лавке всегда можно по случаю приобрести молодое вино. Пусть оно кисловато, не может похвастаться богатством вкусового букета, но кто бы мог его оценить? И матушка, и Иветта, их соседи и родственники привыкли к простой пище и простым напиткам, поэтому Шарлотта со смесью стеснения и нетерпения наблюдала за струящейся по стенкам бокала густой рубиновой жидкостью. Гийом налил ее сам, не стал звать служанку. В отличие от Марты, Катарина за все время не проронила ни звука, не повела бровью и, если бы не веснушки и рыжие, гладко зачесанные под чепец волосы, казалась бы вылинявшей копией человека.

Просто смочить губы не удалось, под пристальным взглядом Гийома девушка сделала глоток.

— Оно теплое, — удивленно пробормотала она и запоздало сообразила, что в присутствии хозяина надлежало молчать.

Каждый помни свое место. Экономка — все равно прислуга, пусть даже ей дозволено есть за одним столом с господами.

Рука закрыла рот — глупая детская привычка.

Шарлотта думала, господин Бош рассердится, а он словно не заметил, спокойно объяснил, при какой температуре подают разные вина и почему.

— Мы не успели обсудить детали, месье, — Шарлотта направила беседу в рабочее русло. — Я не знакома с вашими привычками, вкусами, не соблаговолили бы вы немного просветить меня.

— У вас деверский выговор. А привычки у меня чрезвычайно просты: завтрак ровно в семь, чистое белье, всегда свежие сорочки и никаких посторонних в кабинете. Я навожу порядок сам. Так же никакого беспокойства и шума, когда я дома. Ну и умение держать язык за зубами, не совать нос куда не следует.

Деверский выговор… Все внутри Шарлотты заледенело и рухнуло в бескрайнюю пропасть. Какого труда ей стоило сохранить самообладание! Но девушка справилась, даже нашла в себе кивнуть и скупо ответить:

— Разумеется, месье.

— Иногда на мое имя приходят письма. Кладите их на поднос в прихожей или, если я дома, подкладывайте по дверь кабинета. Стучать не надо. А теперь насладимся ужином в тишине, разумеется, если вы не пожелаете немного рассказать о себе.

— Сомневаюсь, будто я смогу развлечь месье, история моей жизни чрезвычайно прозаична.

Шарлотта одновременно солгала и ответила правду.

— Вы совершенно правы, человеческая жизнь обычно до зевоты скучна, — согласился Гийом и принялся за мясо. Он любил стейки с кровью и резал телятину неспешно, смакуя процесс. — А еще скоротечна и глупа. Прошлая экономка оказалась, — мужчина ненадолго задумался, подбирая нужное слово, — слишком эмоциональна, надеюсь, вы проявите выдержку.

Последняя фраза заинтриговала, напомнила предупреждение официанта, но девушка отбросила глупые фантазии. Хозяин имел право на любые причуды, дело Шарлотты — вести дом, а не шпионить за ним.

— Можете положиться на меня, месье, я не склонна сплетничать и падать в обмороки.

— Тогда вы задержитесь в моем доме. Деньги на ведение хозяйства завтра передаст Ларри. И купите новое платье, в этом вы напоминаете нищенку.

Щеки Шарлотты вспыхнули, но она напомнила себе о цели приезда в Розберг и повторила постепенно становившееся привычным:

— Разумеется, месье.

Ей не нужно служить у Боша годами, нужно продержаться, пока все не уляжется, хотя бы пару месяцев, а там можно смело искать других хозяев.