Глава 5

Ян

Что за женщина?

Настоящая стихия!

От которой крышу сносит с полоборота.

Конечно, я её догнал.

Где догнал, там и повалил на пол. Прямо на пороге гостиной и спальни.

— Попалась, — прошептал на ушко, прикусив мочку, полностью подминая её под себя, чтобы не могла лишний раз пошевелиться. — Как предпочитаешь каяться в своих прегрешениях? — мазнул пальцами между её стройных ножек, где было всё уже мокро.

— Каяться не буду. Буду стойко партизанить, — шумно выдохнула моя пара, прижимаясь своей задницей ко мне плотнее. — А то… никаких вариантов… — выгнулась глубже, — больше… не… останется… — закончила совсем не связно она.

Хм…

Ладно.

Посмотрим.

Вот и не стал спорить.

Вместо продолжения беседы чуть отстранился и принялся одаривать поцелуями красиво изогнутую спину. Медленно спускался поцелуями ниже, сминая в руках упругие ягодицы, вынуждая встать любимую на колени.

— Ножки шире, детка, — шепнул, прикусив нежную кожу на бёдрах.

Ярослава с призывным стоном беспрекословно исполнила моё веление, и я с жадностью маньяка уставился на розовые лепестки её плоти, чувствуя, как мой пульс ускоряет своё биение до предела. Воздух в лёгких давно закончился, как и разумность в мозгах. И всё, чего я желал — это как можно скорее оказаться внутри той, кто разожгла незатухающий пожар в моих яйцах. Но сперва она должна умолять, как всегда до этого. Вот и склонился, провёл языком по чувствительному клитору и втянул в себя, отчего моя волчица, взвизгнув, попыталась увернуться. Пришлось крепче сжать покатые бёдра, не позволяя вырваться.

— Ярусь, я только начал. Терпи. Партизанка моя… — съехидничал, возвращаясь к откровенным ласкам.

Да и что уж там, мне нравилось доводить любимую до предела, когда она больше не в силах себя контролировать, извивается подо мной снова и снова. И да, начинает умолять.

— Пожалуйста… Ян… Хватит!

Не останавливаюсь.

Ни сейчас, ни потом.

Наслаждаюсь своей девочкой до победного, пока её хрупкое тело не начинает потряхивать в очередном оргазме.

Идеальная женщина!

Самая лучшая.

Моя.

И нет в мире других.

Не существуют.

Исчезли безвозвратно.

Лишь она одна.

— Совершенная…

И как же охренительно совершенно она сжимает мой член своими бархатными стенками, пока я вбиваюсь в неё, позабыв о былой нежности, на грани грубости, вонзая клыки, обновляя метку, на пике собственного оргазма, растворяясь в ярком потоке её эмоций. И ещё долго не спешу покидать желанное тело, настолько прекрасно находиться внутри неё.

— Моя. Только моя, — шепчу, зализывая укус.

— Твоя. Люблю тебя, — вторил моему её тихий голос.

Уткнулся носом в темноволосую макушку и с шумом втянул её запах возбуждения в себя.

Как же хорошо…

— Хотя, если быть честной, всё равно же ты у меня не один. Правду же тогда, в душе сказала… — протянула задумчиво она.

За что и схлопотала повторно по своей шикарной заднице.

— Ай! Я про сына вообще-то говорю! — воскликнула, пихнув меня локтем в бок. — А ты о чём подумал, волчара ты ревнивый мой?

— Сама виновата!

Опять шлёпнул. Чтоб неповадно в следующий раз меня дразнить было. И только потом отстранился.

— Договоришься, в башне запру и вообще никуда больше ходить не будешь, — пообещал. — Во избежание итогов моей ревности, — съязвил.

Ярослава на это демонстративно закатила глаза, выпрямляясь и поднимаясь на ноги. Также демонстративно направилась обратно в душ. Посмотрел на это дело и потопал следом.

А нечего было так задницей вилять!

В общем, на прогулку мы отправились только два часа спустя.

Первым делом зашли за Кайлом. Тот уже пришёл в себя. Стоял у окна, разглядывая развернувшийся за проёмом пейзаж. Выданные ему вещи, были заметно великоватыми по размеру, и я задумался о том, что в ближайшее время парня стоит не только на прогулку по окрестностям сопроводить, но и в торговый центр свозить, пополнить гардероб. Не будет же он теперь ходить постоянно в чужом?

При нашем белый волк появлении заметно напрягся, чуть обернувшись.

— Привет, — поздоровалась первой Ярослава.

Близнец нахмурился, но ответил тем же вполне доброжелательно. Я же просто кивнул, больше поглощённый сыном, который весело агукал и пускал слюни.

— Болтун, как твоя мать, — вынес вердикт его стараниям. — Но хоть что-то же должно быть от неё у тебя, да?

Моя пара одарила меня многообещающим взглядом, но более никак не выдала свою реакцию. Я даже удивился такому проявлению спокойствия с её стороны. И напрасно. Первый же девичий шаг — не в сторону близнеца, а в нашу. Как ступила каблуком мне на ногу, так и одарила ещё одним взглядом, ласковым на этот раз.

Зараза!

Но вслух промолчал.

— Прогуляешься с нами? — предложила Ярослава, обратившись к близнецу.

— Зачем? — нахмурился отчётливее.

На лице жены промелькнула досада, хотя она явно старалась контролировать себя.

— А почему нет? Или ты так и будешь дальше в окно пялиться на улицу? — выгнул я брови. — Всю жизнь ещё, скажи, — усмехнулся. — Учти, если моя пара начнёт мне мозг выносить по этому поводу, я её к тебе переселю. Пусть тебе выносит. И о помощи меня потом не проси.

Собеседник над моими словами явно призадумался. Напрягаться, как прежде перестал. Зато моя пара опять мне на ногу наступила, да с особым усердием надавила.

— Ян… — возмутилась она.

— Что? Ещё скажи, что я не прав, и такого не будет, — одарил её насмешливым взглядом. — Вот видишь, сын, какие эти женщины непостоянные существа? — обратился к Эйдану. — Говорят одно, а делают совсем другое. Не ведись на их красивые глазки. Особенно, если это глазки твоей матери.

Возмущение на хорошем личике сменилось обидой. Ярослава поджала губы и насупилась, сложив руки на груди, очевидно, прекрасно осознавая мою правоту. Не удержался и улыбнулся на такую милоту. Всё же моя жена очаровательна в своих эмоциях. Вот и по губам её близнеца скользнула улыбка при виде подобного.

— Куда пойдём? — поинтересовался он следом.

— Для начала, думаю, вполне подойдут окрестности. Замок почти в лесу находится. Рядом есть маяк. Думаю, ты оценишь вид морского простора.

Оборотень согласно кивнул.

— Но сперва покажи рану, — замолчал и, переступив через себя, добавил: — Пожалуйста.

Собеседник такой подвиг с моей стороны явно оценил. С коротким вздохом послушно развернулся. Я передал сына его матери и принялся осматривать место операции.

Как я и думал, даже шрама не осталось. И это без оборота! И мне прям любопытно, насколько повысится его выносливость, когда он раскроет себя.

Всё это я, конечно, оставил при себе. Зачем бередить застарелые раны раньше времени?