Вокруг пальца. Глава 4

Утро вечера мудренее, – говорится в сказках. Истинная правда!

С рассветом меня оглоушило мудростью, как холодной водой из жбана. Я бросилась перечитывать Трудовой договор и не обнаружила ни слова о временном положении своей должности. А в интернете на юридических сайтах говорилось о том, что сотрудника не так-то просто уволить после испытательного срока. Требуется три официальных выговора и несоответствие занимаемой должности. А ещё были примеры того, как ничем не примечательные сотрудники отсуживали по подобным договорам у фирм круглые суммы. Это порадовало. Потому что мне претило играть на две стороны. Я даже если начну, через пару дней меня перекроет, и тогда плохо будет и вашим, и нашим, а мне хуже всех. Возможно, я — псих. Есть в кого...

Положа руку на сердце, стоило признать один простой факт: меня никто не брал на работу специалистом по промышленному шпионажу и сокрытию данных. При приёме мне было сказано чётко: вы – секретарь антикризисного менеджера. Не чванливого Абдурахмана, ни очаровательного Кирилла, ни одного из этих наполненных собственной важностью турецких менеджеров. А того самого американца по имени Джек Рэндалл. От этого и будем плясать.

В Трудовом договоре чёрным по белому напечатано: исполнять указания руководителя в рамках занимаемой должности. А, значит, я не должна ничего скрывать или не договаривать. Этого нет в моих обязанностях. Если у кого-то рыльце в пушку, пусть сам и объясняется, ищет пути-решения или обоснования своим действиям. Я ведь не господь Бог и не ангел-хранитель, я — всего лишь секретарь. И грош мне цена, если не смогу быть преданным работником одному боссу. Сохраню работу, но потеряю самоуважение. Нет уж, спасибо, не мой вариант! Надо сохранить и то, и другое. На всякий случай контакты юрисконсульта по трудовым тяжбам уже отмечены у меня в закладках браузера.

С таким боевым настроем я оделась в брюки, строгую блузку и чёрный приталенный жилет. Туфли без каблука выбрала. Тугой пучок на голове. Ноль косметики. Пусть видят хитрецы, что я не готова играть роль подстилки. И этот Медведь мечты пусть тоже видит, что я – серьёзный сотрудник, а не фигли-мигли. Уже если я решила хранить ему верность, пусть учится уважать. А то ишь, ковбой Мальборо! Посмотрим ещё, кто из нас хитрее!

* * *

– В юбке было лучше, – сказал вместо приветствия новый босс и уделил пару лишних секунд моему лицу. Внимательно посмотрел, даже дотошно. Словно это был финансовый отчёт. Так и хотелось сказать: вот такая я без косметики, любуйтесь! Зато по-английски хорошо говорю, а вы по-русски ни в зуб ногой.

– А вот макияж хорош, – заявил он и уселся в кресло. – Где мой кофе, балерина? Вчерашний перевод должен быть готов через два часа.

– Я же не успею...

– Меня это не касается, – буркнул он и уткнулся в монитор.

Деспот и тиран.

* * *

Я строчила перевод, призвав к помощи все словари интернета, потому как половина лексики была для меня незнакомой. А к шефу потянулась вереница ходоков. Благо, способных общаться с ним без моей помощи. От меня только требовалось звонить и вызывать то одного, то второго по списку.

Честно говоря, я была рада, что занята переводом не их разговоров, а договора поставки, потому что до моего уха то и дело долетали нецензурные fuck и shit во всех возможных вариациях. Менеджеры среднего звена из отдела продаж, до которых сегодня дошла очередь, втягивали головы в плечи и начинали оправдываться, даже если оправдываться было не в чем. Яростный бас американца и безапелляционная уверенность в себе мгновенно сбивали с ног любого, кто переступал порог нашего кабинета. Впрочем, судя по тому, что я услышала, продажи были дрянь даже для периода экономического кризиса.

Мне было не по себе. Казалось, подними я голову от компьютера, и на месте Джека увижу Зевса-громовержца с молнией в руке и подошвами дорогих кожаных туфель под нос посетителю. И зачем нас «поселили» в один кабинет?! Я же к вечеру поседею...

Когда вышел менеджер канала «HoReCa1», покрасневший до стадии варёного рака, Джек выругался и стукнул по столу кулаком так, что громыхнуло чем-то ещё. Я вздрогнула и обернулась – степлер слетел на пол. По мне скользнул взгляд раздразнённого быка, готового к бою.

– Договор готов? – спросил Джек.

– Нет, простите, – пролепетала я. – Я скоро закончу, просто встретились незнакомые выражения...

– Фак! – рявкнул он и вскочил с кресла. – Почему вы, русские, только и умеете говорить, почему «нет»? Цветисто и красочно расписываете обстоятельства и условия. Меня это, на хрен, не интересует! Меня интересует, что вы сделали, чтобы сказать «да»!

– Но два часа ещё не прошло... – заметила я. – И я перевожу.

Он сжал в кулачище картонный стаканчик, метнул его в стену и снова выругался. Плюхнулся в кресло. Оно сломалось. Джек ушёл чуть ли не с головой под стол, подскочил со своим коронным «вот зе фак» и рыкнул:

– Мне нужно новое кресло. Срочно!

Я побледнела. Вчера с трудом удалось найти это. На складе такая бюрократия.

– Возьмите пока моё.

– Мне своё нужно! – опять повысил голос он.

– Хорошо, сейчас я сбегаю...

– Не хрен ноги стаптывать, звони ответственному!

Я судорожно стала выискивать склад в списке внутренних номеров, набирать, с трудом попадая на клавиши телефона. А Джек бродил по кабинету, как разъярённый медведь. Чтоб его!

– Здравствуйте, у моего начальника сломалось кресло. Нужно срочно новое. Двести второй, у Джека Рэндалла, да... Когда?..

– Сейчас! – навис надо мной Джек.

Мне в ответ недружелюбно буркнули, что это невозможно. И нужно выписывать наряд за подписью руководителя отдела снабжения, бухгалтерии и Абдурахмана. Но, вскинув взгляд на Джека, я поняла совершенно точно, что сейчас мне откусят голову. Без шуток. Не оставалось ничего, кроме как перенять тон шефа и рявкнуть с той же зевсовой яростью в трубку:

– Кресло нужно сейчас! И если оно не будет в кабинете через пять минут, пишите заявление об уходе!

Я шваркнула трубку на серый аппарат, и увидела довольную физиономию перед собой.

– Вот тон, который мне нужен, – сказал шеф победно.

Что?!

– Сохраняй эмоцию, пойдём громить продажников.

Но, видимо, уж слишком вытянулось мое лицо, так что Джек прикрикнул:

– Ты должна не просто переводить мою речь, а повторять мои эмоции, поняла?!

– Да, сэр, – крикнула в ответ я, чувствуя себя новобранцем американской армии.

Где мой автомат, чёрт побери?!

Большие сине-белые часы с логотипом Оле-Ола над холлом показывали 9:30 – время, когда торговые агенты, менеджеры, мерчандайзеры и экспедиторы должны были разъезжаться кто на Фордах и Киях, кто на синих грузовиках в «поля». В отделе продаж унылые, потревоженные слухами, что «всё плохо, а скоро будет ещё хуже» сотрудники были готовы к выезду с накладными, маршрутными картами и прайс-листами, забитыми в КПК. Но не тут-то было.

Мы с шефом ворвались в громадный отдел, как два вихря: ураган Супер-Катрина и Катюшенька. Джек легко вспрыгнул на стул, потом на стол. Я замешкалась только на секунду, увидела его взгляд и мгновенно взобралась на соседний. Я ничего не теряю, репутация уже где-то под плинтусом.

Около сотни изумлённых глаз взметнулись на нас. И вместе с этим прилив сил и залихватской сумасшедшинки обрушился на меня. Бабах! Да ведь это как на сцене! Я почувствовала себя «Свободой на баррикадах». Кровь забила в висках.

– Братья! – гаркнул Джек. И я за ним – низким по возможности голосом на русском.

– Я обращаюсь к вам, торговые! – прогрохотал мой шеф чертовски искренне. – Вы – мне братья! Потому что я сам – один из вас! Вам говорят, приехал какой-то умник-американец учить вас жить. Завод закрывать. Да ни хрена! Я приехал, чтобы мы, вы жили! Работали! Побеждали! Я знаю, что говорю! Я сам такой, как вы! Я развозил ящики по магазинам. Расставлял по полкам бутылки. Каждый чёртов день! Я прошёл всю дорогу! Как пройдёте её вы! Если не будете говорить, почему «нет»! А скажете «я могу». Вы можете, чёрт меня дери! Я знаю это! Каждое «нет» в магазинах – это чей-то страх! У меня есть силы преодолеть этот страх! У вас есть силы преодолеть этот страх! У каждого! Я вижу по вашим глазам! Я вижу молодых, чертовски сильных и умных парней! И даже пару девчонок, которым надо только добавить драйва, чтобы вернуться вечером с рекордными продажами! Вы можете, я знаю! Кризис?! Да в жопу кризис! Люди пили, пьют и будут пить Оле-Олу! Вспорите мне вены, и вы увидите, там не чёртова кровь, там Оле-Ола! Столько я её выпил за всю жизнь! И столько продал! И вы сможете! И вы вернетесь сегодня с заказами! И развозить будете, пока не закроется последний чёртов магазин! Потому что людям нужен праздник! И его дарим мы!

Народ зааплодировал.

– Скажете трудно? Да это же чёртово приключение! Чтобы вечером вы сказали: я смог, я — победитель! Я буду встречать вас здесь! С заказами! С гордыми лицами! С уставшими, но честными глазами! Потому что я в вас не сомневаюсь! Русские — это сила!

– Ура! – включился и даже заулюлюкал отдел продаж.

– Мы – вместе, братья! В наших жилах Оле-Ола!

– Оле-Ола! – повторяли торговые.

Начальник отдела турок Али Челик вылез из своего кабинета и недоуменно хлопал ресницами.

– Всегда Оле-Ола! – выбросил вперёд кулак Джек.

– Оле-Ола! – скандировали торговые, как на рок-концерте.

– Праздник! С нами! Оле-Ола!

– Оле-Ола!

Кажется, все сто с лишним метров площади погрузились в волны энтузиазма с привкусом газированного напитка. Мне тоже хотелось бежать и продавать Оле-Олу, потому что, казалось, это самое классное, что может быть на свете!

Джек спрыгнул со стола, и обхватив здоровенными ладонями мою талию, спустил меня на пол. Люди потянулись к нему, улыбались, смотрели в глаза. И мне тоже. Он по-свойски кому-то кивал, кому-то «давал пять», кому-то жал руки, ещё красный и переполненный эмоцией. Казалось, он пробил плотину, и на засохшие поля пошла вода. Здорово! И только сейчас я осознала, что повторяла каждое слово, движение, взмах кулаками и интонацию моего сумасшедшего босса. Чёрт, а он умеет заражать!

Мы вышли в холл под восторженный гул, словно с парада победы. Джек показал торговым жест в стиле «Но пасаран» и пошёл наверх. Быстрый, ловкий, спортивный. Одним словом, победитель. И я за ним, отчего-то гордая и сияющая.

Когда дверь за нами в двести второй закрылась, он обернулся и, склонив голову, посмотрел на меня с задорной улыбкой:

– А ты молодец, балерина.

– Спасибо, – разрумянилась я. – Я старалась.

– Вот только не надо опять переходить на полушёпот! – возмутился он. – Почему ты по-русски говоришь нормальным голосом, а по-английски, как чахоточная?

Я опешила.

– Разве?

– Да чтоб мне провалиться!

Я заморгала.

– Наверное, я боюсь сделать ошибку или неправильно подобрать фразу...

Он шагнул ко мне и снова навис с весьма угрожающим видом:

– Ты что, мать твою, хренова перфекционистка?!

У меня запершило в горле.

– Ну... может быть...

– Так вот. Будешь вот так сипеть и бояться ошибок, уволю на хрен, – поднял палец он. – Я по-русски не могу ни слова сказать, а ты вон как шпаришь! Ещё бояться, блин! Всё ясно?!

– Ясно, – поражённая, ответила я.

Он повысил тон снова до уровня громовержца:

– Уволю, поняла?!

– Да поняла я! – не выдержала я и рявкнула в ответ.

Он расцвёл, довольный:

– Вот так-то лучше. Теперь я знаю, как ты умеешь.

В этот момент в кабинет постучали, и усатый дядечка в рабочем комбинезоне показался в дверях:

– Это сюда кресло доставить? Или не сюда?

– Сюда, – ответила я грозно. – Старое убрать и починить. Да поскорее.

– А накладную?

– Потом получите.

Дядечка понял, что шутки плохи, промелькнул ужиком, мгновенно заменив кресла. Кстати, новое принёс гораздо лучше прежнего. Дверь за рабочим закрылась, осторожно и уважительно.

Джек уселся и снова покачался, приладил высоту. Глянул на меня, удовлетворённый, как стянувший мясо кот.

– Молодец, балерина. Быстро учишься. Кстати, до сдачи перевода у тебя осталось уже двадцать минут.

– Ффак, – буркнула я себе под нос.

А он, негодяй, услышал и раскатисто захохотал.

* Hotels.Restaurants.Cafes – канал продаж в отели, рестораны, кафе