3

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Первое, что услышала Жасмин – это было безудержное, громкое ржание коней и оглушающий топот их копыт. Через миг с десяток всадников ворвались на территорию деревни, ломая ограждения на своем пути, подобно сухим тонким веткам.

- Сарацины! – закричал Оллрик. Глаза его наполнились яростью. Он уже выхватывал висевший на поясе отцовский меч, готовый броситься в атаку. Сандалф поспешил было к своей нареченной, но один из всадников сшиб его с ног – остался ли тот после падения живым, Жасмин не знала – брат уже волок ее к дальней стороне двора, желая спасти. Со всех сторон раздавались испуганные женские крики, а так же лязганье мечей, схлестнувшихся в битве. Краем глаза девушка заметила, как огонь охватил ближайшие дома – тот жадно начал пожирать деревянные постройки, а густой, черный дым, казалось, потянулся до темного неба. Молодая красавица тут же закашлялась от едкого запаха. Она пыталась поспевать за Оллриком, но силы стали покидать ее – девушка не привыкла столь быстро бежать.

Жасмин испуганно задрожала, заметив, как очередные всадники хлынули в деревню. Они выглядели устрашающе – в странных одеждах, смуглолицые, с изогнутыми саблями в руках, эти незнакомцы несли гибель и ужас.

- Тебе нужно бежать, - крикнул, чтобы сестра его наверняка услышала среди царившего шума, Оллрик. – Там есть лошадь. Отправишься на север, я найду тебя.

Жасмин в ужасе посмотрела на брата – она понимала – тот лгал ей: вряд ли он выживет в этой бойне. Несмотря на несколько десятков вооруженных мужчин их племени, незнакомцев было больше...

Слова застыли на губах девушки – она не хотела терять единственного родного человека. Впереди уже показалась белая спина лошади, когда, внезапно, словно из-под земли, появилось несколько всадников. Один из них подхватил кричащую, молящую брата о спасении, Жасмин, перекидывая ее через коня. Второй – сошелся в битве с Оллриком. Исход этого сражения девушка не смогла увидеть – незнакомец перевернул ее на живот, ягодицами вверх, и помчался дальше, что-то крича на чужом языке. Сквозь пелену слез и боли, вызванной таким позорным и неудобным положением в руках врага, Жасмин наблюдала, как мужчины ее деревни падают, пораженные ударами саблей, а женщин, подобно ей, подхватывают и, словно мешок, так же перекидывают через коня.

Тут же раздался очередной приказ – другого всадника – и зажженные стрелы устремились в оставшиеся целыми дома – вспыхнуло пламя: жадное, всепоглощающее – и вся деревня теперь была охвачена пожаром. Вскоре, огнем пожираемы стали и поля, некогда служившие для произрастания посевов. Казалось, весь мир погрузился в одно большое пламя…

Жасмин тихо заплакала, глядя на охваченную огнем деревню. Где-то там, среди этого удушающего дыма, остался ее брат. Ее старший брат. Девушка горевала об Оллрике, проливая о нем слезы, совершенно забыв о том, какая ее ждала участь… казалось, часть ее умерла в этот страшный вечер…

Все, что могла Жасмин, словно кукла, повиснув головой вниз, рассматривать, как меняется земля под копытами коня – мох, мягкая зеленая травка, цветы – высокие и ароматные. Дальше – темно и непонятно. Все вокруг погрузилось в ночную темноту. Лишь белая луна, порой выглядывая из-за облаков, освещала узкую тропу, по которой передвигались всадники.

Девушка, как бы ни пыталась бороться с собой, все же, вскоре, погрузилась в полудрему – еще не до конца уснув, Жасмин балансировала на грани реальности и сновидений. Она слышала шум, ощущала дуновение ночного ветерка, но не понимала, где находится и что происходит с ней. Это странное состояние длилось до тех пор, пока всадники, наконец, не остановились.

Мужские руки стащили Жасмин с коня и почти бросили в сторону других пленниц – всех девушек из сожженной деревни. Каждая из них плакала. И Жасмин не стала исключением. Она, обхватив руками колени, спрятала лицо, боясь увидеть страшный ответ в глазах врагов. Грудь и живот болезненно ныли после такой поездки на коне. Тело ее стало сотрясаться от нахлынувшего ужаса, которое принесло осознание – эти люди, эти незнакомцы – те самые сарацине. Те самые жесточайшие существа, творящие беспредел, по всему Иберийскому полуострову, по всей земле порождая страх, смерь и насилие. В эти страшные мгновения осознания Жасмин показалось, что она потеряет сознание от нахлынувшего на ее душу ужаса.

Между тем, уже стало светать. По серому небу заскользили рассветные лучи, возвещая о приходе нового дня. И, теперь уже, новой жизни. Для каждой из семнадцати девушек. Все они сбились в кучу, прижимаясь, друг к другу и пытаясь найти не только тепло, но и поддержку. Жасмин тоже была среди них. Глядя на сестер по несчастью, светлые лица которых заливали слезы, девушка ощущала невыразимую печаль и тревогу. Не только за себя, но, безусловно, и за них. Мужчины из расположенного лагеря то и дело бросали в их сторону взгляды, посмеиваясь и о чем-то переговариваясь меж собой. Но пока они не приближались к пленницам. Жасмин понимала, что скоро все это временное затишье изменится. Так и случилось.

Послышалось ржание коней. Прибыла группа всадников – они начали беседовать с воинами на своем языке, говоря порой достаточно громко, повторяя одно и то же слово или имя – Жасмин не могла разобрать. Зато она прекрасно разобрала, что эти всадники говорили про нее и других девушек. Вскоре, прибывшие мужчины двинулись в сторону пленниц. Они выглядели устрашающе – их взгляды нельзя было назвать добрыми, как, вероятно, и намерения. Девушки испуганно заплакали, оглядываясь в очередной раз по сторонам в тщетной надежде отыскать шанс, чтобы убежать. Но куда там! Пленницы были окружены – солнечные лучи позволили глазам девушек увидеть, как много было воинов вокруг. Страшных. Смуглолицых. Бородатых. Одетых странно - в темные одежды и доспехи.

Один из мужчин жестом показал девушкам подняться на ноги. Пленницы, переглядываясь меж собой, выполнили молчаливый приказ, морально готовясь к унизительной процедуре – чтобы их стали осматривать и выбирать, подобно товару на рынке. Их. Женщин воинственного народа, который держал в страхе Европу…

Один из всадников начал медленно проходить перед девушками, оглядывая их внимательным взглядом и что-то комментируя. Наконец, дошла очередь и Жасмин. Девушка невольно посмотрела на мужчину – у того были яркие голубые глаза, смуглое лицо, небольшая бородка. Воин задержался возле Жасмин, отмечая необычную, манящую красоту пленницы. Мужчина так же заметил и слезы на ее щеках. Он протянул руку, вытирая пальцами мокрые дорожки. Жасмин невольно вздрогнула от прикосновения чужих пальцев.

- Какая красивая, - произнес Селим, продолжая разглядывать девушку своими голубыми глазами. Та не понимала его слов, произнесенных на странном языке. Но ей этого и не было нужно для того, чтобы понять – она приглянулась этому голубоглазому воину. Тот озвучил свои мысли вслух:

- Я заберу ее себе.

- Нельзя, - произнес стоящий неподалеку мужчина, - на нее уже заявили права.

Селим резко развернулся, окидывая воина недовольным взглядом:

- Кто посмел?

Тот, с еле уловимой усмешкой на губах, пояснил:

- Лишь один человек способен на это.

- Халид, - процедил сквозь зубы голубоглазый мужчина.

Именно это слово некоторое время повторяли воины. Жасмин узнала это слово, оказавшееся, вероятно, чьим-то именем…Она затрепетала, уловив смысл разговора. Кто же этот мужчина? Мужчина, при упоминании имени которого начинали все нервничать?

Девушке не пришлось долго ждать, чтобы получить ответ. Не успел голубоглазый воин отойти от нее, как раздалось цоканье копыт – и в расположившийся лагерь прибыли всадники. Один из них – на блестящем, вороном коне, подъехал близко к пленницам. Под властной рукой наездника животное громко заржало, поднимаясь на задние копыта, словно чувствуя крутой нрав своего хозяина. Темные глаза скользнули по лицам девушек, а затем остановились на голубоглазом мужчине.

- Селим, - властный, мужской голос нарушил напряженную тишину, которая воцарилась кругом, - вижу, ты присматриваешься к тому, что теперь принадлежит мне.

Когда всадник грациозно спрыгнул с коня, голубоглазый мужчина ответил:

- С каких пор все женщины, добытые во время войны стали твоими, Халид?

Тот улыбнулся – хищно и предостерегающее. Затем, мягкой, уверенной походкой, приблизился к пленницам. Его темные глаза тут же заметили красоту женщин – холодную, светлую – как зиму в их странах. Халид бывал там, и знал их народ. Он медленно начал проходить мимо пленниц, окидывая их расчетливым, оценивающим взглядом. Те начинали сразу же краснеть, стоило им увидеть лишь один-единственный взгляд темноглазого воина.

Халид был опытным мужчиной, ценителем красоты во всем – в оружии, архитектуре, животных, в женщинах, наконец. Одну из этих молодых пленниц он приметил еще в той деревне – и все из-за голубой шали на ее плечах. Эта шаль была в торговом караване, что был разграблен и уничтожен разбойниками. Откуда Халид знал так многое про какой-то женский атрибут? Все просто – лишь на восточных землях делали подобную красоту, и лишь арабские торговцы могли достать ее. И именно этот караван принадлежал его дяде.

Да, сперва, мужчина приметил именно голубой шелк, и лишь после - красоту светловолосой девушки. Он, отдавая приказ своим людям, видел ее убегающей со своим спутником. Кем он ей был – братом, мужем, любовником? Теперь это было неважно. Деревня была сожжена, вероломные разбойники убиты, а их женщины – в наказание и назидание, взяты в плен. Халид, как и прежде, умел мстить и заставлять платить людей за их ошибки.

- Ненавижу! – выкрикнула одна из пленниц, когда мужчина остановился возле нее. Ленивая улыбка изогнула его темные губы с резко очерченным контуром. Мужчина окинул ее насмешливым взглядом.

- Повтори, - произнес он на родном языке Жасмин. Стоявшая поблизости девушка смело выкрикнула, сверкая голубыми очами:

- Ненавижу! Всех вас!

Халид улыбнулся еще шире, блеснув глазами, и прошел дальше, приближаясь к Жасмин. Та нервно сглотнула, стоило ей только взглянуть в темные озера глаз незнакомца. Сколько всего в этой глубине было – у девушки даже на миг перехватило дыхание. Холод и скрытая страсть. Жестокость и обещание удовольствия. Власть и желание.

- Смотри на меня, - приказал Халид, когда Жасмин опустила глаза вниз. Она не ошиблась. Он говорил на ее языке. С акцентом, но говорил. Девушка медленно подняла на мужчину глаза. Тот протянул смуглую руку, укрытую в темной одежде, и стянул с ее плеч шелковую шаль со словами:

- Это – одна из вещей, что была у торговцев. Она принадлежит моей семье.

Жасмин ощутила, как ее щеки защипали от прилившей крови, вызванной жгучим стыдом. Она вновь попыталась опустить взор вниз – пристыженная, слабая. Но цепкие пальцы, обжигая кожу, ухватили девушку за округлый подбородок, не позволяя этого сделать ей. Большой палец мужчины, лаская, погладил нижнюю челюсть Жасмин – медленно, чувственно. Властные глаза неотрывно наблюдали за пленницей. Пораженная такой откровенной лаской, девушка шумно вздохнула. Казалось, ее вздох услышали все вокруг – потому что все – люди, ветер, словно замерли, притихли. Темные ресницы Жасмин затрепетали, когда палец мужчины поднялся выше, обрисовывая плавный контур пухлых губ девушки.

- А ты – принадлежишь мне, - холодно, властно, сообщил воин, окидывая Жасмин пронзительным взглядом темных глаз. Его рука – тяжелая, с шершавой ладонью, скользнула ниже, обхватывая девушку сзади за шею и притягивая к себе. Девушка почувствовала, что ее кожа под ладонью незнакомца, начала гореть. Жасмин, не привыкшая к такой грубости, подняла на воина ошеломленные глаза. В них Халид разглядел страх, уязвимость и притягательную красоту.

- Почему бы тебе не взять ту дикую кошку, которая кричала тебе в лицо? Говорят, ты умеешь укрощать, - произнес Селим, как только воин убрал руку от Жасмин и отвернулся от нее и других пленниц. Девушки, переглядываясь меж собой, бросали завистливые и затаенные взгляды в сторону Жасмин. Они без труда уловили, какого статуса человек обратил внимание на нее. Человек власти.

Халид холодно улыбнулся голубоглазому воину, отвечая:

- Зачем? Теперь мне это неинтересно. Я сам слишком дикий и грубый, чтобы брать то, что не принесет мне особого удовольствия.

Темноволосый мужчина направился было к коню, но в этот момент Селим, выхватив саблю, преградил ему путь со словами:

- Ты ведешь себя слишком самоуверенно, Халид, словно командуешь армией ты. Не забывай – мы с тобой равны, а значит, мои права на эту женщину такие же, как у тебя.

Халид холодно усмехнулся, кивая головой своим людям и не позволяя тем наброситься на Селима. Мужчина не желал распри в войске. Ни одна женщина не стоила этого. Он произнес, сверля давящим взглядом голубоглазого воина:

- Селим, а давай позволим женщине решить – сделаем исключение. Мне даже любопытно – кого из нас она выберет.

Эта идея понравилась сопернику и тот, качнув головой, убрал саблю, подходя к Халиду. Они повернулись к побледневшей Жасмин, уловившей суть их конфликта. Кажется, Оллрик был прав – она искушение. Взгляд девушки скользнул по молодому лицу Селима – тот улыбнулся ей, глядя почти ласково на Жасмин. Этот мужчина обладал мягкой, приятной глазам, красотой. Взор девушки медленно переместился на стоявшего рядом воина.

Теперь она осмелилась хорошенько разглядеть его. Первое, что бросилось в глаза Жасмин – давящий, властный, абсолютно непроницаемый взгляд этого мужчины. Он очень отличался от Селима, и выглядел старше, сильнее и опаснее. Несмотря на почти одинаковый рост с голубоглазым мужчиной, воин имел выражено широкие плечи и действительно устрашающий вид. Лицо его нельзя было назвать мягким и красивым, как у Селима. Напротив, Халид обладал резкими чертами – чуть широковатым носом, резко обозначенными скулами, тяжелой линией нижней челюсти и черной бородой. Все это делало его образ хищным, диким и завораживающе привлекательным. Рядом с ним голубоглазый, несомненно, красивый мужчина, выглядел юнцом.

- Выбирай, с кем ты пойдешь, - властно приказал Халид, не сводя с девушки своего пронзительного взора.

Она нервно сглотнула. Внутреннее чутье подсказывало ей – если она выберет - Селима, Халид это так просто не оставит. Может завязаться драка, которая приведет к очередному кровопролитию. И все станет намного страшнее, чем сейчас. Жасмин не желала быть яблоком раздора. Однако голубоглазый мужчина показался Жасмин ласковым и даже нежным, а не этого ли хочет каждая женщина?

Оказалось, не каждая.

Жасмин, сохраняя молчание, подошла к Халиду. Лишь приблизившись к нему так, чтобы никто не слышал их, она произнесла:

- Я знаю, что у меня не было выбора. Поэтому, я пойду с тобой.