Глава 2.2

Кристина

Выныриваю из темного омута воспоминаний, ощутив на голой коже жаркий взгляд.

Он всё еще смотрит. Зверь пристально глядит на мои нагие изгибы, а я вспоминаю его предательство.

— Теперь-то убедился, что я умею работать? — спрашиваю, с трудом сдерживая гнев, — и что моё слово чего-то да стоит?

— Побегать пришлось за тобой, принцесса, — равнодушно заявляет Марк.

А мне хочется вывести его из себя. Ведь его спокойствие до сих пор рвет мою душу на части.

— Не называй меня так! Выметайся, я буду одеваться!

Он молча выходит. Меня трясет от злости. Как этот тип вообще смеет?! Мало того, что растоптал мои чувства, так еще и строит из себя! Ни извинений, ни хрена!

Гляжу на наряды, что он оставил.

Сдержанное шерстяное платье под горло, вполне приличное нижнее белье, колготки. Туфли на невысоком каблуке. Сухо, сдержанно. Всё в духе наследницы Вениных.

Одеваюсь, причесываюсь, затягиваю длинные волосы в высокий конский хвост. Выхожу. По обе стороны от двери стоят отцовские громилы. В костюмах, с рациями. У лифта еще один. Марк в другом конце коридора, разговаривает по телефону.

Увидев меня, улыбается. Говнюк!

— Поехали, крошка Крис, — подталкивает меня к лифту, — скоро подадут самолет.

— Бронированный, надеюсь? — выгибаю бровь, — а то мало ли, вдруг я курсы десантников закончила?

Мужчина игнорирует мой выпад.

— Тебе очень идет это платье, — голос Марка становится ниже, но всё еще колкий, ледяной.

— Спасибо, — холодно отвечаю.

Да уж, вводные у меня не очень. Чувствую, придется лететь. А потом думать, как сбежать из охраняемого особняка папочки, пока меня не выдали замуж насильно.

— Прошу, — открывает мне дверь всё того же джипа.

Плюхаюсь, всем видом демонстрируя презрение. Но Марку будто пофигу. Он невозмутимо усаживается на пассажирское сиденье.

— В аэропорту нас уже ждут. Там очистили терминал? — буднично уточняет у Егора.

— Да. Мы обо всем позаботились, — отвечает охранник, а мне хочется разреветься.

Он поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Вижу в глазах Егора искорку сочувствия. Этот мужик всегда мне нравился.

— Погнали, — рычит Зверь.

Невольно тяну носом. Он пахнет, как всегда, обалденно. Дорогим мужским парфюмом.

Марк моему отцу почти как сын. Его взяли в нашу семью в далеком детстве, мы с этим лысым чудовищем вместе росли. И как только я узнала, что могут делать мальчик и девочка наедине, сразу поняла, что испытываю к этому дикарю особое чувство.

И оно росло.

Пока не распустилось в душе, превратившись в искреннюю и жаркую любовь. И когда была убита моя мама, а отец топил горе в алкоголе и между ног её лучшей подруги, меня поддерживал лишь Марк.

Он стал моим первым. И все эти годы был единственным.

До аэропорта я не издаю ни звука. Хотя чувствую на себе взгляд некогда любимого мужчины.

Мы проходим через пустой терминал. Вокруг охрана. А я словно леденею изнутри. Все мои чувства, эмоции, переживания остаются позади. В «Авроре», где я обрела друзей. И потеряла...

Второй самолет отца стоит на посадочной полосе. Нас подвозят. Ко мне относятся, как к хрупкой хрустальной вазе. Боятся лишний раз взглянуть.

— И сколько у тебя было мужиков? — вдруг спрашивает Марк, когда мы взлетаем.

Я сижу у окна, а он — напротив. Между нами столик. С трудом перебарываю желание плюнуть в его морду. Говнюк!

— А сколько тебе бы хотелось? — выгибаю бровь, — подрочить не на что?

— Отец не одобрит твои похождения, принцесса, — делает вид, что ради папули интересуется.

— А ты?

— И я не одобряю.

— Не веди себя, как мой старший брат, — выплевываю, — или забыл, как мы жарко трахались во время празднования моего совершеннолетия? А тогда, в особняке в Крыму? Посчитали каждый уголок. М?

Его кадык дёргается. Он помнит.

— Больше этого не повторится, Крис. Ты выходишь замуж, — достает из бара бутылку виски, плескает в стакан, — наши отношения в прошлом.

— Ой ли? — вспыхиваю, — совсем недавно у тебя на меня крепко стоял.

От его равнодушия я просто сгораю изнутри. Но я всё еще помню воспитание моей жесткой мачехи. Единственное, чему я у неё научилась. Прятать эмоции за маской.

— И мне налей.

— Если только сок, — он зовет стюардессу, — томатный для Кристины Андреевны.

Та с улыбкой уходит.

— Ты помнишь, какой сок я люблю? — не без удивления спрашиваю.

— Я всё помню, — отрезает, затем скрещивает ручищи на груди и закрывает глаза.

Девушка приносит сок. С самого детства я очень люблю помидоры. И томатный сок — мой любимый. Выпиваю. Только вот вкуса не чувствую.

Находиться рядом с Марком тяжело. Ему будто бы всё равно. Он себя моим братом возомнил? Воспитывать решил?

Там, в приватной комнате, он был искренен. Хотел меня до безумия. Как мужчина желает женщину. А я хотела его. Но сейчас между нами высокая стена в виде моего грядущего брака и статуса. Марк даже побороться за меня не захотел.

Хожу в небольшую комнатку для отдыха. Там одноместная кровать, укрытая серым покрывалом. Стягиваю платье и швыряю в угол. Не хочу!

— За что ты так со мной? — шепчу, но этой моей слабости никто не увидит.

Смахиваю одинокую слезинку с ресниц. Плюхаюсь в трусах и лифчике на кровать. Закрываю глаза. Засыпаю.

Мне снится мама. Те времена, когда я могла позволить себе быть беззаботной, порхающей, лёгкой.

— Мама! — распахиваю глаза, слышу лишь размеренный рокот самолета.

— Ты плакала? — голос Зверя заставляет сердце пропустить удар.

На мне теплое шерстяное одеяло. Он укрыл меня? Стискиваю зубы. Чувствую, как по щекам предательски текут слёзы. Делаю вид, что всё еще сплю и не слышала вопроса.

— Прости меня, крошка Крис, — тихо, едва слышно говорит мужчина, — но у меня просто не было выбора.