Глава 3. Кардинальные перемены.Часть 1

Возвращение в город напоминало пробуждение. Легкие с трудом вдыхали влажный, наполненный выхлопными газами и пылью воздух, редкие оазисы зелени резали глаз сероватой, пожухлой листвой. Вокруг царила суета. Но зато пропало ощущение двойственности. Уверенность в том, что это точно не сон, радовала. Маша в последние дни стала всерьез волноваться о своём психическом здоровье.

Припарковав машину, она забежала в супермаркет возле своего дома и вскоре нагруженная покупками, подошла к подъезду. Сидящие на лавочке бабульки с добродушными улыбками поприветствовали девушку. Маша знала, стоит скрыться из вида, и ей основательно перемоют кости. Но по крайней мере, здесь никто, крестясь и причитая, не кидается прочь.

В голове после поездки бардак. "Надо бы отдохнуть. Всё осмыслить в спокойной обстановке, накатать доклад для универа. Да и книгу закончить не помешало бы..." Девушке хотелось закрыть эту страницу своей жизни. Забыть о преследовавших с детства снах, даривших обманчивое ощущение полноценной жизни, о минувшей поездке, о странном порыве по отношению к Витьке. "Надо всю текучку разгрести и на недельку, а то и две махануть на дачу. Там как раз докладом и книгой займусь. А потом..."

– Нет уж, никаких потом! – скомандовала себе девушка и, включив ноутбук, зашла на сайт агентства путешествий и на добрые два часа погрузилась в изучение предложений.

Не дожидаясь утра, Маша оформила заказ тура в выбранный отель на территории Испании. "Отключу телефон, и гори оно всё. Да здравствует новая жизнь! Новые ощущения! Пожалуй, я даже закручу роман! И опишу его в новой книге... никакой больше мистики! Приключения, любовь... ну, или хотя бы банальная страсть!" – решила девушка.

За два дня автоответчик и почта оказались завалены сообщениями настолько, что на их разбор ушло полночи. И текучки накопилось неожиданно много. До дачи удалось добраться лишь три дня спустя. Необходимость ворошить воспоминания о поездке в Патошино не радовала, однако отчёт вскоре был написан. А вот книга... главная героиня вдруг стала чужой, а вновь вживаться в образ совсем не хотелось. Девушка диву давалась: "Каков парадокс восприятия: грезила во снах, считала, что сама свою судьбу там строю, оказалось, нет, вижу фильм о чужой жизни, сопереживаю, но не чужому же человеку, родному. Ан ведь нет, всё одно как отрезало, даже вспоминать не хочется... будто Варвара виновна в том, что я своей реальной жизни сны предпочла..." Сроки жали. Всему виной опрометчиво заключённый договор. Перечитывая последние главы, Маша ощущала, что опять попадает под влияние своего второго "я". Это пугало. Она старалась абстрагироваться от образа. Выдумать концовку. Лишь бы не окунаться в засасывающие, словно трясина, воспоминания. Писать было сложно. Слова не шли, история казалась надуманной. Благо оставалось дописать всего три главы. Но они были заключительными и, как оказалось, самыми сложными. Наконец-то покончив с историей, девушка отправила файл редактору и в предвкушении перемен перешла к сборам чемоданов.

– Мария Степановна, здравствуйте, – за два дня до вылета позвонил один из сотрудников издательства. – Вы говорили, что улетаете, но у меня к вам просьба. Не могли бы вы поучаствовать еще в одной встрече с читателями? Это много времени не займёт.

– Когда и во сколько? – желая поскорее отделаться, спросила Маша.

– Завтра в шестнадцать тридцать, – с облегчением произнёс мужчина и продиктовал адрес.

Маша, решив отдать последнюю дань прошлому, согласилась.

Очередной книжный магазин, в котором на прилавках даже не видно её книг. Это и обилие камер очень удивило девушку. По сути, она зря потратила время, приехав сюда. Ни одного посетителя за полтора часа, не говоря уже об обещанных читателях. Девушка недоумевала: что движет издательством? Наверняка за проведение данного мероприятия требуется выплатить некоторое вознаграждение магазину? Очевидно, должна заранее даваться реклама мероприятия, но о какой подготовке может идти речь, если она сама об этом накануне узнала? Маша взглянула на часы. Согласно договорённости, она обязана еще тридцать минут отсидеть здесь. Коротая время, девушка открыла ноутбук и запросила в поисковике название своей книги. Результат: не более двадцати ссылок, связанных с удивлением авторов и издателей скоростью реализации её произведений. Она загнала свою фамилию и имя, те же самые ссылки. Ни одной рекламы, ни одного обсуждения, ни читательских отзывов, ни критики. Девушка пожалела, что раньше не удосужилась влезть в интернет и проверить. Стоило ли сейчас тратить драгоценное время, бессмысленно высиживая здесь?

Создавалось впечатление, что издательство печатало книги, они неведомо откуда узнавшими людьми распродавались крупными партиями и исчезали. Как иначе объяснить полное отсутствие информации во всех поисковиках? Звякнула колокольчиком входная дверь, девушка оторвала задумчивый взгляд от монитора. В магазин вошел невысокий, полноватый полицейский лет сорока, судя по погонам – майор, следом вошел высокий худой полковник.

– Мария Степановна Вронская? – обратился майор к девушке.

– Да, – подтвердила она.

– Главное управление Министерства Внутренних дел России, майор Александр Сергеевич Синельников, – представился мужчина. – Полковник Вячеслав Ярославович Громко, – указал он взглядом на коллегу.

"Что им надо? Машина нормально припаркована. Да и они не из ГИБДД. Возможно, в фирме не всё гладко, и укрываются налоги?" – Маша смутно представляла, кто в таких случаях занимается правонарушениями и что ей делать в сложившейся ситуации.

– Майор, я в состоянии самостоятельно представиться, – тем временем огрызнулся худой и ткнул свою ксиву в лицо ничего не понимающей девушки. – Предъявите документы, – и пока Маша копалась в сумочке, понизив тон, добавил: – Вы подозреваетесь в причастности к делу о ряде ограблений и убийств. Не привлекая внимания, проследуйте за нами. И не пытайтесь бежать, – при этих словах его холодный взгляд пронизал девушку насквозь.

– Я и не... – заикаясь выдавила Маша, но запнулась.

"Ограбления? Убийства? О чём они? При чём тут я?"

Маша быстро собрала вещи и молча последовала за людьми в форме.

– Мария… – майор кажется смутился, – мы не можем позволить вам самостоятельно перемещаться на автомобиле.

Девушке на мгновение померещилось в его взгляде сочувствие.

– Синельников, забываешься? Ты разговариваешь с подозреваемой! – каркающим шёпотом одернул коллегу худой и обратился к толкущемуся возле входа лейтенанту: – Смирнов, отгони машину гражданки Вронской на стоянку управления.

– Будьте добры, ключи, – произнёс подошедший к девушке лейтенант, чем тут же заслужил не предвещающий ничего хорошего взгляд полковника.

"Если меня забирают по обвинению, почему не хотят афишировать причину ухода? Какая разница, где будет моя машина? А если это не полицейские? Может, они вот так берут людей на испуг и всё? Я же им и ключи, и документы сама отдала..."

Худой пугал до дрожи в коленях, и спорить с ним она не решилась. Машина – это всего лишь деньги. Можно купить и другую. Жизнь явно дороже. Маша сомневалась, что её станут убивать в разгар дня прямо на улице, но даже если она откажется садиться в машину, кто помешает затолкать её в салон и вывести куда-нибудь в безлюдное место? Люди и с гражданскими-то связываться бы не стали, зачем кому-то чужие проблемы? А эти ещё и одеты как сотрудники правоохранительных органов...

Отдав ключи, девушка почти поверила, что её чуток поотвлекают, прыгнут в авто и скроются. Но нет. Её подвели к обычному полицейскому автомобилю, и майор, открыв заднюю дверь, "предложил" присесть. Она надеялась, что ей что-то объяснят в дороге. Но несмотря на пробки, за двадцать с лишним минут никто не проронил ни слова. Девушка приготовилась к худшему, но машина неожиданно притормозила возле какого-то здания, явно имеющего отношении к полиции. Осознав, что никто убивать её не собирается, Маша вздохнула с облегчением: "Это какое-то недоразумение. Сейчас всё прояснится, и меня отпустят..." Уж кто-кто, но она-то точно знала, что непричастна ни к каким грабежам и убийствам.

Помещение, в которое её привели, угнетало: небольшая излишне ярко освещённая комнатушка с свежеокрашенными стенами, из мебели – стол посередине, да два стула. С потолка таращится глазок камеры наблюдения. Маша с сарказмом подумала: "Вот тебе, подруга, и проявление мистики в реальной жизни. Хотела новых ощущений? Искала сюжет для новой книги? Получай. Желания имеют свойство сбываться... хотя жанр... Витьке идеально подошел бы..."

Прошло не менее получаса, показавшиеся девушке вечностью, прежде чем в помещение вошли те же двое: невысокий, пухленький майор с добродушным лицом наевшегося сметаны кота и пугающе суровый – худой.

– Мария Степановна, что вам известно о судьбе ваших прошлых изданий? – вкрадчиво мягким голосом произнес "кот", как мысленно прозвала майора девушка.

– Тираж первой трилогии с учётом переиздания семьдесят пять тысяч экземпляров, вторая книга тираж пятнадцать тысяч...

– Статистика нам известна, – резковато оборвал её полковник. – Нас интересует, насколько вы осведомлены о дальнейшей судьбе книг.

Маше показалось, что она смотрит старый фильм, где фриц допрашивает русского пленного.

– Я не интересовалась, – честно ответила она. – Согласно договору, я обязуюсь предоставить аннотацию, рукопись, участвовать в немногочисленных встречах с читателями, и всё.

– То есть, вы утверждаете, что не знаете, в какие города, каким организациям и в каких объемах были отправлены ваши произведения? – промурлыкал "кот".

Маша только головой помотала, мол, нет, не знаю.

– И вас... никогда не интересовало... как не имеющее надлежащей предпродажной подготовки... никому неизвестное издание... начинающего автора... может расходиться в столь короткие сроки... огромными тиражами? – нависая над Машей и разделяя для большей доходчивости фразу, сквозь зубы процедил полковник.

– Какой смысл забивать голову такими вещами? – не выдержала она. – Каждый должен делать своё дело: пекарь – печь, продавец – продавать. Они взялись за её издание, продвижение и реализацию. Неожиданно большие тиражи расходятся на ура. Я что, должна быть недовольна? Они выполняют свою работу и делают это хорошо. Каким чудом им это удаётся – не знаю. И если честно, меня это не волнует.

– Писательская деятельность является для вас средством получения дохода? – прокаркал полковник.

– Нет. Мне от отца осталась фирма, приносящая стабильный доход.

Устав от этой клоунады, полковник, стараясь лишний раз не попасть на глаза допрашиваемой, отошел за спину девушки. Безумно бесили бросаемые напарником ехидные взгляды. Необходимость участвовать в игре "хороший коп – плохой коп" раздражала. Вечно майор олицетворял сторону добра, его роль – стращать и быть злодеем. В обращенном к "подозреваемой" взгляде читалось сочувствие. Девчонку брали на понт. Следствие велось уже около года, но никуда кроме автора и издательства не привело. Никто и не думал её обвинять, напротив, было предпринято уже немало шагов по обеспечению её безопасности. После того как недавно один за одним почили несколько вполне молодых и здоровых сотрудников издательства, имевших некогда дело с её рукописями, угроза нависла и над автором.

Практика показывала, что только испугавшись, потенциальный свидетель, сможет максимально мобилизовать память и, в попытке оправдать себя, возможно вспомнит что-то косвенно связанное с происходящим, и в итоге сообщит что-то полезное для следствия. Порой этот метод оказывался весьма эффективен, именно поэтому и приходилось смиренно исполнять опостылевшую роль "плохиша".

– Предположим, – тем временем, играя свою роль, мягко произнёс майор. – Возможно у вас есть завистники, конкуренты? Кто-то претендует на участие в оставшемся вам по наследству бизнесе? Или вы кому-то мешаете по роду деятельности? Возможно вы описали чьи-то противозаконные действия в книгах? Дело в том, что нам не удалось ознакомиться с их содержимым. Как бумажные носители, так и фйлы кто-то старательно уничтожил. Везде!

Всё происходящее напоминало бред сумасшедшего. Маша не верила, что всё это происходит на самом деле. Как она сегодня и предположила, её книги сразу после выпуска тиража раскупались крупными партиями. По словам сотрудников полиции, за исключением семи экземпляров, проданных через интернет, ни одной книги в розничную торговлю так и не поступило. Естественно, никого это не волновало, ну, возжелал кто-то профинансировать таким извращенным способом нового автора, флаг ему в руки.