Глава 1.1

Япония казалась очень дружелюбной, пока мы с Каином Вудом добирались до отеля его родственников «Хиракава». Мой спутник выглядел уставшим, но спокойно вел машину. Я же, словно дитя малое, любовалась на идеально чистую дорогу, красно-зеленые кустарники и деревья, улыбающихся и спешащих по делам жителей. Но чем дальше мы уезжали из столицы, тем неторопливее казалась жизнь.

— Ты же говоришь по-английски? — внезапно спросил Вуд.

Наверное, мне повезло, что отец настоял на том, чтобы я выучила английский и регулярно практиковалась. Эта привычка осталась и после его смерти.

— Да, говорю.

— Хорошо. Тогда будете общаться на нем. Моя семья небольшая, но дружная. Тебе должно понравиться — сказал Вуд, даже не глядя в мою сторону.

Не понимаю его перепадов настроения. То волнуется и заботится, то даже не смотрит на меня. Признаться, от его равнодушия стало одиноко. Я в чужой стране, а он совершенно меня не поддерживает. Саднящее, неприятное предчувствие стало забираться под кожу. Да ну, бред. Поведение этого мужчины накануне говорит об обратном. В конце концов, он — хозяин крупного бизнеса и наверняка у Каина есть свои причины молчать и быть задумчивым.

— Не бойся, — сказал он, — здесь тебе ничего не угрожает.

Ехали мы примерно час, затем свернули на шоссе. Дом Каина располагался в очень живописном месте. С одной стороны его укутывал густой, живой лес. Двухэтажный особняк из темного дерева, со множеством больших окон окружала лишь девственная, наполненная звуками природа. Только изредка за деревьями мелькали тени. Или это просто разыгралось воображение? Сидя рядом с Каином, я вдруг почувствовала волнение. Знакомство с новыми людьми всегда вводило в стресс и этот случай не был исключением.

Когда мы подъехали, навстречу выбежала темноволосая молодая японка с огромными глазами и бросилась на шею Каина. Следом вышел мужчина, примерно моего возраста, с коротко стрижеными волосами и серьезным взглядом. Девушка тем временем что-то тараторила на японском. Каин мягко отстранил ее и тоже что-то ответил. На мой вопросительный взгляд он заговорил на английском:

— Юки, это Катя. Катя, это моя сестра Юки. Сводная, конечно же. А там поодаль мой хмурый сводный брат Хару.

Оба молодых человека, как по команде, слегка поклонились. Я же, вспоминая просмотренные фильмы и мультики, тоже склонила голову в знак приветствия. Каин снова заговорил на японском, девушка по имени Юки закивала и указала куда-то за дом. Думала, что в Японии все живут в традиционных жилищах, однако этот дом выглядел весьма современным. По словам Каина, их в Японии называют минка — просторные деревянные особняки с черепичной крышей.

Вуд взглядом указал мне следовать за ним. Я покорно подчинилась, и мы двинулись под тяжелым взглядом его сводного брата. В отличие от Юки, Хару явно не был рад новому знакомству. Мы обошли дом по мощеной дорожке, любовно обнимаемой зелено-багровыми кустарниками. Вдалеке, на самом берегу озера сидела сгорбленная старушка. Когда мы подошли, Каин к моему удивлению глубоко поклонился. Впервые в жизни видела, чтобы этой жесткий и властный человек проявлял такое уважение. Я быстро последовала его примеру.

— Госпожа Хошимура, — сказал он, — мы дома.

Старая женщина, одетая в явно дорогое, украшенное искусно вышитым орнаментом, кимоно, поднялась и приблизилась к нам. Она внимательно осмотрела меня с ног до головы и произнесла на четком английском:

— Добро пожаловать в семью Хошимура.

— Благодарю.

И как на такое поведение реагировать? Прежде подобные церемонии видела лишь в кино. Там это казалось романтичным и правильным, однако сейчас, оказавшись в такой ситуации, я растерялась. Вуд же стал тихо и степенно говорить на японском. Всюду витал свежий запах листвы, как ни странно, даже чем-то похожий на наш, родной. Я вспоминала небольшую избушку старого шамана, тихие посиделки вечером, его увлекательные, словно оживающие в воображении, рассказы. Интересно, как они там?

Тем временем сестра Вуда подбежала сзади и увлекла меня в дом.

— Мы живем здесь втроем, — тараторила она, — у нас две гостиницы, одна чуть дальше, на другом берегу озера, а вторая — дальше по шоссе. Катерина-сама, да?

Я лишь кивнула. Она ослепительно улыбалась.

— Хару, возьми сумку гостьи, — нахмурившись, произнесла Юки.

Внутри дом семьи Хошимура оказался светлым и просторным. Все вокруг было словно пронизано легкостью и спокойствием. Я всегда любила минималистические японские интерьеры за их простоту. Перед тем, как зайти в дом, необходимо снять обувь — это я помню. Неуклюжие манеры и старание вызывали у юной сестры Каина неподдельную улыбку. Хару же лишь молча следовал за нами с моей сумкой в руках.

— Твоя комната на втором этаже, — сказала Юки и повела меня наверх по лестнице, затем распахнула сёдзи — легкую раздвижную дверь.

Внутри убранство соответствовало общему настроению. Светлая, безупречно чистая комната небольшого размера с застекленной дверью, ведущей на балкон. Прямо по центру постелили татами — широкую циновку, на которой можно сидеть, есть и заниматься делами. Хару аккуратно положил сумку рядом со мной, затем легко поклонился и вышел.

— Он у нас скромный, — хохотнула Юки, — ничего, вы подружитесь.

Затем девушка показала, где что лежит. Спать предстояло на футоне — мягком матрасе, который в сложенном виде лежал во встроенном шкафу. Там же висела стандартная одежда европейского кроя, совсем новая: пара джинс, майки, толстовки, платья. Нервозность постепенно пропадала, вся атмосфера этого дома отличалась спокойствием и способствовала обретению душевного равновесия. Украшений в комнате было немного: небольшая икебана и свиток какэмоно с непонятными мне иероглифами.

Пока я с восхищением осматривала комнату, Юки заговорщическим тоном произнесла:

— Ты ведь любишь моего брата?

Я чуть не упала на циновку от неожиданности. Сердце заколотилось, отказываясь давать ответ.

— Я не знаю, что значит любить мужчину, — в ответ на гостеприимство я хотела быть откровенной, — поэтому не могу ответить.

Девушка лишь загадочно улыбнулась.

— Каин — тяжелый человек, — сказала Юки, залезая в шкаф и доставая объемный бумажный сверток, — когда он нам позвонил и сказал, что привезет важного человека, мы сразу поняли, что девушку. И сшили вот это.

Развернув упаковку, я охнула. В моих руках оказалась легкая, хлопковая юката восхитительного голубого цвета с крупными фиолетовыми цветами и пояс к ней. Юки научила правильно надевать ее, подвязывать с помощью косихимо. Пояс-оби стал завершающим штрихом, но девушка сказала, что дома его надевать необязательно. В груди одежда слегка жала, поэтому декольте получилось чуть шире, чем должно быть. Юки восхищенно глядела на мою грудь, совершенно не скрывая какого-то детского интереса.

— Мне бы такую, — выдохнула она, чем заставила мое лицо залиться краской.

Руки девушки потянулись с намерением пощупать, но я отстранилась, смущенно прикрываясь руками.

— Прости, — сказала сестра Вуда, — это было бестактно. А теперь — волосы.

Юки восхищенно расчесывала отросшие практически до пояса жемчужные локоны, затем собрала их с помощью серебряной длинной заколки с изображением мифического существа. Я не узнавала себя в зеркале, из которого смотрела красивая девушка с платиновыми волосами, ярко-изумрудными глазами. Юката придавала женственности и чувственности, а кожа казалась почти фарфоровой.

— Ты очень красивая, Катерина-сама, — сказала девушка, — давай покажем тебя нашему брату.

По центру зала стоял большой стол-котацу, покрытый темно-синим одеялом. За ним Каин тихо переговаривался с госпожой Хошимура. Увидев меня, он аж приоткрыл рот, но быстро взял себя в руки и помог мне усесться.

— Тебе идет, щеночек, — шепнул мужчина, пробегая по мне взглядом и задерживаясь на груди.

Я кивнула. Не понимаю тебя, Каин Вуд. То даже не смотришь на меня, игнорируешь, словно находясь за тысячи километров, то поедаешь взглядом. Кто же мы друг другу? Аппетит мгновенно исчез. Внутри все заполнялось воспоминаниями о той ночи вместе. Ну почему все не имеет значения, когда ты так на меня смотришь?

— Катя, ты в порядке? — спросил он.

— Ты мешаешь девушке, — на чистом английском произнес Хару.

Впервые за все время моего пребывания здесь брат Вуда сказал хоть слово. Каин издевательски усмехнулся. Госпожа Хошимура хмуро взглянула на обоих мужчин.

— Катерина-сан, — начала она довольно холодно, — здесь вашей жизни ничего не угрожает. Не бойтесь. Мы поможем раскрыть потенциал и стать той, кем вы являетесь по праву рождения. Но приготовьтесь к тяжелым тренировкам. И еще: чтобы стать сильнее, нужно есть.

Почему-то после ее слов стало стыдно. При этом старушка почти не смотрела на меня, лишь искусно управлялась палочками. В небольшой миске передо мной лежала порция ароматного белого риса с травами, а рядом — мелко нарезанный овощной салат с авокадо. В глиняной кружке, покрытой лаком, дымился ароматный чай. Я неуклюже взяла палочки под насмешливым взглядом Каина.

— Тебя покормить, щеночек? — его бровь приподнялась, губ коснулась улыбка.

Я сотру ее с твоего лица, Вуд! Так, еще немного. Еще! И миска с гулким звуком упала мне на колени, а рис рассыпался по полу. Тишина. Вуд слегка откинулся, наблюдая за тем, что я буду делать.

— Вилку? — спросил он, едва сдерживая смех.

Я не заметила, как покрылась алым цветом с головы до ног. Однако никто не засмеялся и даже Каин который еще секунду назад едва удерживал хохот, с какой-то, одному ему понятной нежностью протянул обычный столовый прибор.

— Ты могла попросить, Катюша, — сказал он.

Сердце снова упало куда-то в пропасть. Он играет моими чувствами, то отталкивает, то резко притягивает к себе. Сколько я еще это выдержу? Мой умоляющий взгляд смягчил его жесткий нрав. Но мне так хотелось спросить его о многом. И я должна набраться смелости.

— Братец, когда уезжаешь? — спросила Юки, — надолго к нам?

— Завтра, — отрезал Вуд, — я лишь привез ее. У меня появились срочные дела в Москве.

Неужели он уедет так скоро? Я вперила взгляд в пол, доедая салат и заливая чаем, не чувствуя вкуса. Снова вернулись тоска, одиночество и страх. После обеда мне любезно предложили отдохнуть. Каин отправился по делам в Токио, обещая вернуться ближе к вечеру. Весь день меня мучили вопросы, подозрения и я страшно ревновала, раз за разом прокручивая в голове слова Евы:

«В Токио у него есть своя шлюха. Он каждый раз проводит с ней время, когда приезжает. Поверь мне, ты ей в подметки не годишься»

Интересно, он с ней? Когда наступил вечер, я вышла к озеру, где Юки помогала бабушке наводить порядок в пышном саду. Кустарники уже почти все отцвели, листья постепенно покрывали ровно подстриженную траву и выложенные булыжником дорожки. Подойдя к старой женщине, я решила попробовать наладить контакт еще раз.

— Простите, — сказала виновато, — за то, что уронила рис. Я и правда не умею пользоваться палочками, но буду рада научиться.

Госпожа Хошимура улыбнулась, впервые за день. Очень искренне и тепло.

— Я знаю, девочка, — сказала она, — и хвалю за смелость. Ты отринула старое, вышла за круг, который был начертан для тебя другими. Разорвала цепи, которые сковывали тело, но теперь дело за разумом.

Что это значит? Она протянула мне метлу и указала на листья, разбросанные по саду.

— Труд помогает понять себя, расставить мысли в нужном порядке. Переоденься в удобное и помоги моей внучке.

До конца дня мы с Юки таскали листья, собирали их в корзины. Она казалась простым человеком, которому можно доверять. Но в ее человечности я сомневалась. Когда Юки приближалась, внутри будто все сжималось, холодея. Подобные чувства я испытывала рядом с упырями. Но сейчас страха не было. Оставлю этот вопрос на потом, неудобно спрашивать прямо. К вечеру, когда потемнело и вдоль чистых дорожек зажглись небольшие фонарики, мы вернулись в дом. Сложно было описать всю гамму эмоций, которую я испытывала в тот момент.

Восторг вперемешку с абсолютным спокойствием, прерываемым лишь мыслями о человеке, который вытащил меня из мира, полного боли и ужаса. Каин Вуд. Его по-прежнему не было и сердце неприятно ныло, требуя очередную порцию того самого чувства единения, которое я испытала лишь раз рядом с ним. Но раза хватило, чтобы навсегда привыкнуть и желать его почти постоянно. Это приводило беспорядок все чувства и мысли.