Глава 9

Я хочу жить! Слишком четкое, но запоздалое понимание пришло внезапно. Хочу вернуться к Каину! Быть со своим возлюбленным! Нужно же было всего-навсего поговорить. Удержать его! Но ревность и гордость победили. Теперь даже не знаю, смогу ли рассказать, как на самом деле его люблю. Хочу еще детишек, нормальной жизни. Каин! Прости... но уже поздно.

Зажмурилась, готовясь к последнему удару в своей жизни. Надеюсь, все произойдет быстро. Резкая боль настигла внезапно. Я будто парила в вакууме, как вдруг все тело начало ломить. Кости выворачивались в совершенно неестественную форму, уменьшались и становились крошечными, но плотными. По коже будто хлестали чем-то острым, она вся покрылась мурашками, а затем начала сильно чесаться. Клянусь, в тот момент слышала хруст собственных ребер.

Что происходит? От грядущей неизвестности стало безумно страшно. Помогите! Почему так странно себя чувствую? Необычно, легко. Я разбилась? Уже? Но почему все еще дышу? Однако дыхание тоже изменилось. Стало прерывистым, но глубоким. Кислород наполнял не только легкие, но и каждую клеточку тела. Жива! Улыбнулась от радостного осознания, и уже было захотела прокричать слова благодарности, как вдруг...

— Каар!

Чего? Почему я каркаю? Ой! Только сейчас поняла, что вижу мир совершенно иначе. Он словно лежит на огромной ладони, а я лечу сверху. Ловлю широкими крыльями воздушные потоки, которые ведут вперед. И душу наполняет небывалое ощущение свободы. Закрыла глаза, понимая, что со мной произошло чудо. Неужели внутри осталась сила? Еще раз глянула на свои перья. Белые? Почему? Они колыхались в такт порывам ветра. И мое тело отвечало на эти рывки, становясь частью огромного и мощного природного цикла.

Все обиды и остальные чувства притупились, будто мне вкололи анестезию. Я чутко ощущала невидимую границу между моими мирскими проблемами и настоящим моментом. И важен был именно он, а не кошмары, терзавшие в прошлом. Расправила крылья, отдаваясь ведущим меня потокам, отпустила все мысли и оставила их позади. Ничего не имело значения, кроме удовольствия, которое дарила эта ночь. Словно только что меня не толкали с крыши жуткие мертвецы. Теперь могу улететь, и сделаю это.

Маленькое пернатое тельце управлялось превосходно, словно было создано для полета. Я — ворона? Это часть силы ведьмы или реакция на экстремальную ситуацию? Сколько же у меня вопросов. Но главное, что выжила и теперь могу к нему вернуться. Попыталась почувствовать своего бога, но в душе было пусто. Внезапно свобода и спокойствие начали душить. Хотелось эмоций, красок и былых переживаний.

— Каарр, — словно ответ на мое желание, клюв издал этот странный звук.

Ничего, если я птица, то смогу найти своего мужчину. У них же должна быть какая-то встроенная природой система навигации. Но что-то внутри этому противилось. Душа звала Чернобога, но тот не откликался, будто между нами выросла толстая бетонная стена. И потоки прохладного воздуха несли меня невесть куда. Попыталась управлять своими крыльями, но чуть не спикировала вниз. Ух! Жутковато. Ладно, пока так. Нужно где-нибудь приземлиться. Осмотрела ночной город. Безумно красивое зрелище! Постаралась плавно спуститься ниже, но внезапно меня закрутило в резком порыве ветра, и я начала падать. Да что же это? Словно летчик, старалась выровнять свой внутренний руль, тянула на себя, крутилась и вертелась. И вот, совсем рядом с крышей какого-то дома мне удалось притормозить падение. Упав на бетонную крышу панельной многоэтажки, я захотела было потереть ушибленное место, но вместо этого лишь махнула крыльями.

Значит, нос мне не почесать. Просто прекрасно! Встав на лапы, отряхнулась от пыли, прилипшей к перьям. Она отошла на удивление быстро. Я прошлепала к ближайшему закутку и осмотрелась. Восприятие птицы весьма необычно. Видела каждую пылинку, странные энергии, будто искрящиеся в воздухе. Голоса машин внизу ощущались куда ярче, чем обычно. Запрыгнув на бетонный выступ, выровняла дыхание. Значит, кар? Я обернулась вороной, но что дальше?

Согнув и разогнув крыло, удивилась, какие красивые у меня перышки. Белые, с серебристым отливом. Кстати, все вокруг имело очень насыщенную цветовую гамму. И тьма совершенно не пугала. Я подпрыгнула, расправила крылья и мягко приземлилась. Когти царапнули мертвый бетон. Белая ворона. Не будь у меня клюва, усмехнулась бы. Внезапно мой внутренний маяк начал сигнализировать об опасности.

Помогите! Мама!

Тряхнула головой, но голос маленькой девочки настойчиво проникал в сознание. Все птичье естество начало волноваться, требовать срочно лететь на зов. Но куда лететь-то? Это точно не Рина, но кто тогда? Сорвавшись с крыши, я вновь доверилась инстинктам. Позволила ветру нести меня туда, куда зовет вся ведьмина суть. Летела очень долго. Даже не помню, сколько. Но постепенно крылья начали уставать. Воздух стал казаться куда тяжелее. Он будто давил сверху и с боков, не давая сделать взмах. И вдруг...

Яркая вспышка молнии озарила ночное небо. Я спустилась ниже, пытаясь убежать от наступающих туч, но жестокие капли все равно быстро намочили перья. И стало еще тяжелее. Практически царапала лапами крыши домов, деревья. Внизу люди с зонтиками судорожно искали укрытия, ведь ливень разыгрался не на шутку.

Ты ее не найдешь...

Голос будто шелест ветра. Холодный, практически мертвый. Пробирающий до самых косточек. Но внутренняя суть вдруг разозлилась. Я должна найти! Никому не позволю обидеть девочку! Взмахи требовали все больше сил. Меня мотало ураганом из стороны в сторону. Птичье тело в один миг закрутило в воздушном водовороте, и я почти рухнула вниз.

Подчинись буйству стихии...

Впусти ее в себя...

Новый голос, но мягкий и теплый, проник в сознание. Верно. Птицы — создания матери-природы. Расправила крылья, позволяя потокам вести меня. Закрыла глаза. И полетела. Когда огни города скрылись из поля зрения, я глянула на мрак густых лесов, стелющихся внизу. Они были всюду. Внизу, впереди, по бокам. Мокрые перья неприятно тянули вниз. И тут ощутила, почти на месте. Начала плавно спускаться, как вдруг новый порыв ветра подхватил меня и, словно невидимая рука, швырнул к земле.

Она моя!

Не твоя! Я сопротивлялась, но сила этого создания оказалась слишком велика. Бум! Мощный удар обо что-то жесткое почти выбил из меня дух. Покатилась по земле, пересчитывая ребрами каждый камешек. Ай! Ой! Резкая и сильная боль в крыле вынудила меня сморщится. Из горла вырвалось жалобное карканье. Врезалась во что-то жесткое наподобие стены и потеряла сознание.

Тишина окутывала. Когда я пришла в себя, за горизонтом уже алел восход. Он окрашивал кроны деревьев в нежно-розовый. Красиво. Попыталась подняться, но новая порция горячей боли не позволила подтянуть к телу правое крыло. Сломала? Оно волочилось за мной, создавая сильный дискомфорт. Правая лапа тоже саднила. Не было сил даже наступить на нее.

— Кааррр!

Этот звук эхом затерялся среди одиноких надгробий. Почему меня занесло на кладбище? Тишина и спокойствие. Оказывается, я все это время лежала на чьей-то могиле. Брр! Качаясь. словно пернатый бочонок, поднялась на здоровую лапу и уже было собралась уйти, как вдруг подняла глаза и увидела... фотографию Рины. Затем прочла надпись.

Рина Савельева. 1983-1993

Любимой дочери и сестре.

Сестре? У меня точно не было... я начала рассматривать буквы и увидела, что это слово будто подписано позже. Осмотрела свою могилу. Чистенькая, ухоженная, со свежими цветами. Кто-то с любовью о ней заботится. Но в душе стало так тоскливо, что захотелось плакать. Птичье сознание будто не впускало страшные воспоминания, смягчая и искажая их. Родители оставили меня там одну, среди монстров и чудовищ.

Захотелось разнести эту могилу. Я жива! Назло вам всем! Проковыляла ближе и начала пытаться клювом разбить мертвый мрамор. Отколупала несколько крошечных кусочков. Затем, истощенная и озлобленная, рухнула на землю. Они меня не искали. Забыли и завели нового ребенка. Родители же обязаны защищать своих детей? Мама... папа... холодно.

Улеглась рядом, не в силах держаться на лапах. Спасительная прохлада текла по крошечным птичьим венам.

— Мама, смотри! — до меня донесся знакомый голосок и встрепенулась.

Это же его я слышала на крыше! Машинально повернула голову. На соседней могиле были двое. Молодая, но явно уставшая женщина и девочка лет двенадцати. Она словно светилась. Ярко и тепло. Поднялась, продолжая смотреть, как девчушка обходит мою могилу и приближается.

— Аккуратнее, не затопчи посаженые цветы! — женщина поспешила за дочерью.

— Это ворона! — сказала девочка, присаживаясь напротив, — раненая.

— Белая. Очень необычная птица. И не альбинос, — они обе видимо решили просверлить во мне дыру.

— Красивая, — девочка протянула руки и коснулась моих мокрых перьев.

От мимолетного касания по телу разлилось тепло. Ребенок точно не простой. За время, что я сталкиваюсь во сверхъестественным, научилась распознавать особенных людей. Кто-то охотится на нее и хотел помешать нашей встрече. Но рок все равно привел меня сюда. Именно сейчас, когда они приехали навестить кого-то из родных.

— Ей нужно помочь, — после этих слов девочка засветилась еще ярче.

На ее шее начал проявляться знак. Я была права. Посолонь. Эта малышка отмечена Хорсом!

— Не знаю даже, — женщина покачала головой, — такой необычный окрас и глазки зеленые. Ее наверняка ищут хозяева.

— Но мы же не можем бросить ее здесь? Глянь на крыло!

— Ох, — мама девочки обреченно вздохнула, — хорошо. Но ветеринара оплатишь из своих карманных денег.

— Ура, спасибо, мамуля!

Сняв куртку, малышка аккуратно меня приподняла. Больно! Каркнула, не в силах выдерживать это гадкое чувство.

— Потерпи маленькая, я тебе помогу, — произнесла девочка, укутывая меня в мягкую ткань и прижимая к сердцу.

Я выглянула из-за куртки и осмотрела женщину. От нее веяло тоской и обреченностью. На шее был плотно повязан плащ, но даже сквозь него видела синие следы. Ее душили? Худая, изможденная, мама девочки явно морально истощена. Но почему?

— Не вылезай, — строго сказала моя новая знакомая.

— Кааррр, — ответила ей.

— Ты со мной разговариваешь? Ничего себе! — воскликнула она.

— Алена, давай быстро поменяем цветочки, расскажем папе, как у нас дела и поедем домой. Тебе нужно в школу, а мне на работу.

— Конечно, прости!

Они вернулись на соседнюю могилу. Чистую и ухоженную, как и моя. С надгробия улыбался приятный молодой мужчина. Умер всего в тридцать шесть лет. Это отец девочки?

— Папа, у меня все хорошо, — тихо произнесла Алена, — в школе учусь на одни пятерки, чтобы ты гордился мной там на небе.

Ее мама с любовью вытирала тряпочкой мраморную облицовку. Ее руки дрожали, а подбородок ходил ходуном. От них обеих исходила такая сильная боль, что я невольно сжалась в клубок, прячась от этих удушающих эмоций. Что же случилось в этой семье? Это мне еще предстоит выяснить.