Глава 3. Всё было притворством

В следующий миг Александра точно перехватила её запястье. Алёна не смогла вырваться и в ярости выругалась:

— Отпусти меня, дрянь! Я так и знала, что ты не могла уйти ни с чем – вот где ты всё провернула! И вправду, выросла без отца и матери, а теперь воруешь!

«Бах!» — Александра, копив обиду три года, одним толчком оттолкнула её назад. Когда она смотрела на Алёну, в глазах сквозил леденящий душу холод:

— Мне не до споров с тобой, но подраться я не против.

— С кем ты собралась драться?

От звонкого леденящего голоса по её спине пробежал холодок. Она скованно обернулась. В дверях стоял высокий, длинноногий Богдан, одетый в чёрный костюм от кутюр. Ласковое солнце раннего лета заливало его фигуру, но не могло развеять исходящую от него леденящую стужу. Черты его лица были отчётливо вылеплены, взгляд – сурово-ясным. Он с презрением смотрел на неё сверху вниз. У неё ёкнуло сердце:

«Ну всё, мне крышка».

В эту же секунду Алёна, сделав вид, что пострадала, жалобно заговорила:

— Саш, я знаю, что ты просто не хочешь разводиться с моим братом. Если ты недовольна его решением, то можешь и дальше меня бить…

На лице Александры образовался большой вопросительный знак.

Мария Семёновна, глядя на происходящее, подлила масла в огонь:

— Богдан, если бы ты не вернулся, твоя замечательная жена совсем бы нас раздавила!

Его лицо стало ещё мрачнее. От фигуры веяло опасной энергетикой. Едва он закончил совещание, как увидел на рабочем столе бракоразводное соглашение. Выведенная аккуратными почерком подпись была такой же тихой и послушной, как и её обладательница. Вспоминая, какой смиренной Александра была эти три года, и заметив на месте подписи явные следы слёз, он вдруг ощутил необъяснимую жалость. Однако, лишь подошёл к двери, как сразу услышал её дерзкий тон. Значит, прежде всё было притворством.

Она украдкой глянула на него и тут же догадалась, о чём мог подумать столь надменный и самоуверенный человек, как он. Ресницы дрогнули, и, когда она вновь подняла глаза, в них уже блестели слёзы:

— Дорогой, я не нарочно. Алёна с мамой меня вынудили. Я правда не хочу разводиться. Ты ведь тоже не хочешь, да? Раз ты внезапно вернулся – значит, не смог меня бросить? Я была уверена, что ты не окажешься настолько жесток!

С этими словами она вытерла слёзы и потянулась к рукаву его рубашки. Безупречно отутюженная ткань смялась, покрывшись влажными пятнами. Он с отвращением посмотрел на её руку. Его ледяной взгляд был словно лезвие, отчего у неё дёрнулось запястье, чуть не разжавшее хватку. Однако она взяла себя в руки, сжала рукав ещё крепче и нарочито потёрла ткань:

— Я была неправа. Я больше никогда не стану вмешиваться в твои дела, с кем бы ты ни виделся – лишь бы не приводил в дом…

— Саша! — он не выдержал и с силой сбросил её руку.

— Не дай провести себя её видом! Сегодня она побила меня, а завтра, глядишь, и до мамы доберётся! — Алёна, увидев, как жалобно Александра плачет, перепугалась, что Богдан может передумать.

Мария Семёновна тоже её подхватила:

— Точно! Такая склочная особа нам ни к чему! Сколько сил ушло, чтобы подписать развод! Не давай ей снова увязаться!

Обе взвинченные разглагольствовали наперебой, не жалея эмоций. Александра стояла в стороне, опустив голову с обиженным видом, изображая слабость, жалость и полное бессилие. Однако в душе она тайно восхищалась мастерством этой парочки:

«Говорите! Раз уж умеете болтать – побольше накаляйте!»

Вероятно, фраза «сколько сил ушло, чтобы подписать развод» задела Богдана за живое. Он прикрыл глаза и хрипловато, с ноткой усталости, произнёс:

— Убирайся. Больше не смей появляться передо мной.

— Богдан…

— Пока я ещё говорю спокойно.

Она крепко сжала губы и промолчала. Из глаз потоками лились слёзы. Она смотрела на него с явной неохотой расставаться.

— Тебе сказали убираться! Не слышишь?! Хочешь, чтобы я позвала охрану? — на лице Марии Семёновны было явное выражение возбуждения. Её речь стала ещё более надменной и самоуверенной.

Алёна тоже смотрела на происходящее с нескрываемым торжеством:

— Саша, не наглей, когда тебе дают шанс сохранить лицо, — теперь её не волновал даже чемодан. Главное, чтобы Александра побыстрее исчезла и не вздумала вдруг передумать.

Та сделала вид, что наконец осознала реальность. Охваченная запоздалым сожалением и совершенно утратив лицо, она схватила чемодан и выбежала из дома. Если уж играть, то до конца. Чтобы никто не заподозрил подвох, даже дойдя до ворот коттеджного района, она всё ещё утирала мокрые следы на щеках. Лишь выйдя за пределы территории, она с облегчением выдохнула. Дело сделано – время уйти. Уф, еле выкрутилась.

Алексей ждал у ворот довольно долго, и только когда заметил стройную фигуру с чемоданом, поспешил ей навстречу. Неподалёку чёрный «Роллс-Ройс» медленно выезжал из коттеджного района, и вся сцена попала в поле зрения его пассажиров. Богдан смотрел на удаляющийся силуэт, хмуря брови с непроницаемым выражением глаз. Михаил тоже заметил происходящее и от изумления распахнул глаза:

— Да это же… Александра Александровна! И её забирает… какой-то парень? Вот почему она ничего не потребовала…

Выходит, новый дом она уже присмотрела заранее. Подумав об этом, он невольно покосился на своего шефа. Выражение на лице Богдана стало ещё мрачнее. В его тёмных, синих глазах сверкнули опасные огоньки. В салоне ощутимо похолодало. Водитель заметил напряжённость:

— Может, это просто водитель из сервиса заказа машины.

Михаил тут же поддакнул:

— Точно, вполне возможно!

Хотя какие сейчас бывают шофёры на «Майбахах»? Водитель незаметно нажал на газ, стараясь увеличить расстояние между двумя машинами. Ближе, ещё ближе. Они пронеслись мимо друг друга, едва не задев. И тут глаза Михаила вспыхнули. Несмотря на мрачное настроение, он с волнением заговорил:

— Богдан Матвеевич, я знаю, кто это! Это ученик Станислава Макаровича, нынешний руководитель медицинской клиники «Здравие», Никольский Алексей!

Глаза Богдана слегка дрогнули:

— Разворачивайся! — приказал он глухим голосом.

Водитель, который только что ждал смерти и спасался быстрой ездой, придавил педаль газа до предела. Услышав приказ, он уже проехал лучшее место для разворота. Продолжив движение ещё на сто с лишним метров и развернувшись, он вернулся, но машины там уже не было. В салоне вновь повисла тяжёлая атмосфера. Водитель покрылся холодным потом. Богдан помолчал пару секунд и бросил прохладно:

— Уверен, что не обознался?

— Да, полностью уверен! Он не такой таинственный, как Никольская Нэнси. У него все данные открыты, и фотографии тоже, — говоря это, Михаил вытащил телефон и быстро отыскал нужный снимок, — смотрите, точно он.

Богдан некоторое время внимательно смотрел на экран телефона, плотно сжав тонкие губы и не произнося ни слова. Если честно, только что он не удосужился по-настоящему взглянуть в салон «Майбаха».

— Узнай, где в Центрограде живёт Алексей, и договорись о визите.

Если они хотели выйти на Нэнси – Алексей был ключевой фигурой.

Спустя пару секунд Богдан добавил ещё более жёстко:

— И заодно проверь, что связывает с ним Сашу.

— Будет сделано.

***

Тем временем в машине, куда села Александра, Алексей, при виде её покрасневших глаз, протянул с оттенком насмешки:

— Плакала? Не хотела с ним расставаться? Уже пожалела? Никогда бы не подумал, что ты такая сентиментальная!

— Заткнись! — холодно прервала она, — едва не прокололась… Хорошо, что вовремя выкрутилась!

— Богдан всё-таки приехал? Ты же говорила, что он, скорее всего, не приедет лично подписывать документы, — спросил Алексей с непониманием, заведя машину.

Она тяжко вздохнула:

— Кто знает, какая муха его снова укусила… — не успела она договорить, как тут же выпрямилась и встрепенулась. В голосе прозвучала тревога, — мне показалось, я только что видела его машину!

Алексей покрутил глазами:

— Тебе уже мерещится?

Она прищурилась и внимательно осмотрела все автомобили вокруг. Лишь убедившись, что ни одна ей не знакома, снова лениво откинулась на сиденье.

— Может, записать тебя к психиатру? — Алексей продолжил в своей задиристой манере.