Глава 1. Давай разведёмся
«Знаменитая начинающая актриса, Минаева Кристина, публично объявила о своих отношениях. По слухам, её возлюбленный – глава корпорации «Альянс», Тарасов Богдан…» — в новостях шоу-бизнеса передавали ошеломляющую новость.
В это время на кухне хлопотала хрупкая фигурка, даже не замедлившись ни на миг, словно в скандале речь шла не о человеке, который формально считался её мужем.
***
Два часа спустя.
Александра решительно бросила попытки приготовить ужин, взяла телефон и заказала целый стол еды на вечер. Как только всё было расставлено, у двери послышался звук вводимого пароля.
— Вернулся? — она подошла и приняла у него протянутый пиджак.
Только повернулась, как он крепко обнял её сзади. Её окутало холодноватое дыхание. Он резко оттянул её подбородок вбок и грубо прижался губами к её рту. Нос резанул слабый запах алкоголя. Она на мгновение растерялась, а затем, похолодев, оттолкнула его. Он обвил её талию, глядя сверху вниз, и слегка нахмурился:
— Что такое?
Раньше она всегда уступала ему, но сегодня вела себя из ряда вон выходяще.
— Неудобно? — произнёс он вполголоса, будто догадываясь о причине.
Её ресницы дрогнули. Она, поколебавшись, спросила:
— Новость о тебе и Кристине… правда?
Он опешил. Его удивило уже то, что она только что его оттолкнула, но теперь она и вовсе стала задавать вопросы. Он прищурился, внимательно разглядывая её:
— Лезешь в мои дела?
— Нельзя? — робко переспросила она. Хотя в глубине души и без того всё понимала. Разумеется, нельзя.
Три года назад он подобрал её, жалкую сироту, и поспешно женился на ней, чтобы закрыть рты всем старшим членам своей семьи. Однако, поскольку она совершенно не соответствовала их высоким стандартам, они тщательно скрывали этот брак от посторонних.
На протяжении трёх лет у него то и дело вспыхивали разные скандалы, а она безмолвно закрывала на всё глаза, не устраивая сцен и просто ведя себя как идеальная жена. Она знала: он женился лишь потому, что она была покорна. Поэтому теперь она также понимала, что её следующий шаг обязательно заденет его за живое.
И действительно: он прищурил свои синие глаза, провёл кончиками пальцев по её щеке и холодно бросил:
— С каких это пор у какого-то питомца окрепли крылья настолько, чтобы совать нос в дела хозяина?
— Мы ведь муж и жена, — её голос подрагивал, словно копившиеся в ней годы эмоций вдруг прорвались, — какой это уже раз? Ты даже не пытаешься ничего объяснить. Сегодня эта актриса, завтра какая-нибудь модель… Другие могут не знать, что ты женат, но ты-то знаешь. Какой вообще толк от нашего брака?
Он молчал, недоумевая, что заставило её вдруг так измениться. Но ему явно не хотелось возиться с такой скандальной выходкой. Некоторое время он молча смотрел на неё.
— Да и вправду никакого толку нет. Давай разведёмся.
Она чуть не выдала радостную улыбку, но постаралась сделать вид, будто потрясена и сбита с толку:
— Ч-что?
— Три года назад мы оба понимали, зачем поженились. Неужели, вжившись в роль жены, ты так глубоко вошла в образ? — в его голосе не звучало ни малейшего тепла.
— Но ты же всегда относился ко мне хорошо… Никогда не жалел на меня денег, каждый раз из командировок привозил подарки, выручал, когда твоя мама и сестра досаждали мне, и даже…
— Это потому, что ты была послушна, — он смотрел на неё сурово. Голос прозвучал холоднее льда, — но не стоит быть слишком жадной, а то в конце можно остаться ни с чем.
Она словно онемела от страха и не смогла выдавить ни слова – лишь судорожно сжала рубашку у него на боку. В покрасневших глазах стояли слёзы, которые упрямо отказывались пролиться.
Всё это время он держал её, как питомца, и она действительно обладала для этого всеми данными. Тонкие черты лица, изящная фигура, глаза, наполненные живым блеском. Особенно это выделялось сейчас, когда она выглядела так, будто вот-вот заплачет, вызывая невольную жалость. Он смотрел на неё и чувствовал, как внутри поднимается раздражение.
— Завтра днём я пришлю юриста с бумагами о разводе. Даже не думай хитрить: последствий тебе не потянуть, — бросил он и разжал её руки, безжалостно покинув дом.
Дверь захлопнулась с оглушительным стуком. Александра, хрупкая и одинокая, долго стояла в гостиной. Лишь когда звук мотора во дворе стих и машина уехала, она тяжело пошла наверх. Однако в ту же секунду, как дверь за ней закрылась, она сжала кулачок у груди и негромко воскликнула:
— Есть!
На лице тут же засияла улыбка – никакого намёка на недавние страдания и отчаяние. Достав телефон, она отправила сообщение с радостной сводкой:
«Готово! Завтра приезжай помочь мне переехать!»
Три года… Наконец-то это закончилось!
Три года назад её мачеха, Зуева Евгения Матвеевна, подстроила её помолвку с каким-то дряхлым стариком за шестьдесят. Узнав об этом, она сбежала, но именно этого Евгения Матвеевна и добивалась, собираясь попросту убрать её с дороги. В разгар своего отчаянного бегства она оказалась подобрана Богданом.
До сих пор помнилось, как в тот момент он посмотрел на неё: словно увидел товар, который пришёлся ему по душе. Он тут же перешёл к условиям: «Будешь со мной, и в Центрограде больше никто не посмеет тебя обидеть». Он был уверен, что перед ним всего лишь сирота, оставшаяся без крыши над головой.
Евгения Матвеевна хотела избавиться от неё, а она как раз в то время заметила, что её здоровье быстро ухудшается, и поняла: возвращение в семью будет равносильно смерти. Поэтому она без колебаний согласилась на его предложение. Он действовал быстро: уже на следующий день оформил ей новую личность и отвёл в ЗАГС.
За эти три года он был довольно терпим к ней. Если не считать непонятных скандальных историй – в целом вёл себя как вполне порядочный супруг. Их жизнь действительно шла размеренно, словно они были обычной молодой парой из богатой семьи. Но она прекрасно понимала, что он годится только для сделок, а не для отношений. Теперь настала пора всё завершить и разобраться с Евгенией Матвеевной.
На другом конце телефона Алексей отозвался с радостным нетерпением:
«Так быстро? Он ничего не заподозрил? Уж больно всё гладко!»
«…Гладко?» — Александра лишь хмыкнула про себя.
До того как Богдан вернулся домой, она несколько раз молча подстраивала выражение лица, стараясь сделать его одновременно подавленным и жалким. Но когда гнев вышел из-под контроля, ей поневоле пришлось показать себя в роли обиженной жены. Алексей, видимо, считал, что актёрское мастерство уровня мегазвезды не требует времени на оттачивание? Не видя смысла в дальнейших объяснениях, она просто написала:
«Я пошла собирать вещи. Завтра встретимся, обсудим подробно».
Она уже хотела отложить телефон, но тут пришло ещё одно сообщение:
«По правде говоря, мне и правда любопытно: Богдан ведь красавец, высок, богат – разве статус госпожи Тарасовой тебя совсем не прельщает?»
Она на миг застыла, вспомнив, как её принимали в этой семье, и насмешливо улыбнулась:
«Ты, наверное, не слишком понимаешь, что значит быть госпожой Тарасовой».
Все три года её положение в этом доме было хуже, чем у прислуги. Перед Богданом ей приходилось играть роль добродетельной жены: не спорить, не скандалить, быть всегда под рукой. При его мачехе – переносить унижения и издевательства, проявляя при этом смирение и сдержанность. Однако пока она изо всех сил поддерживала семейный мир, её даже не удостаивали имени. Окружающие думали, что он не женат, и бесчисленные девушки липли к нему, словно мухи в жару. А он никогда ничего не опровергал и не разъяснял.
«Тьфу!» — одно только воспоминание об этом вызывало отвращение. Если бы не дедушкино завещание и предприятие её семьи…