Глава 16.

После того, что я сотворила с Рози мне было очень больно, ведь она была дорога мне и всегда поддерживала меня.

Пускай я не хотела становиться вампиром и пускай я не была виновата в том, что Рози вернулась в замок, но ведь клыки в ее шею вонзила именно я, и это было ужасно. Я страдала от того, что сотворила, но поделать с этим ничего не могла. И даже не могла отказать, когда граф пришел ко мне в тот же вечер, привычным движением расстегивая свою рубашку, совершенно уверенный, что я буду его.

Еще бы, ведь он давно стал моим господином, полностью подчинив меня себе.

Я не хотела, чтобы смерть Рози стала напрасной, однако граф был прав – жажда все еще была сильнее меня. И мне потребовалось более десяти лет, чтобы изменить это.

Более десяти лет ненависти к себе и слез от собственной слабости и бессилия что-либо поменять.

Более десяти лет убийств, когда каждая из жертв была рада отдать мне свою жизнь, которую я не хотела забирать, но все равно забирала.

Более десяти лет зависимости не только от объятий графа, но и от стука живых сердец, тепла тел и пряного запаха крови, от которого я не могла заставить себя отказаться, как бы ни старалась.

И каждый раз, когда я забирала жизнь, перед глазами неизменно вставало испуганное лицо Рози, ее выпирающий живот, который она прикрывала руками и ее наивное «госпожа, с вами все в порядке?».

Продемонстрировав свою власть в тот раз граф обрек меня на ад в аду.

А потом, когда я уже была уверена, что навсегда стала монстром, теряющим голову от запаха и вида свежей крови, все изменилось.

Не знаю, было ли тому причиной прошедшее время – со дня моего обращения минуло восемнадцать лет – или все же смерть Рози принесла свою пользу, но я научилась брать жажду под относительный контроль. Пускай я все еще не могла отказаться при виде свежей крови, но теперь я хотя бы сохраняла жизнь.

Узнав об этом граф рассмеялся.

– Мы созданы для убийства, графиня, – проговорил он своим бархатным голосом, от которого меня пробирала дрожь. – Мы хищники и этого не изменить. Конечно, контролировать жажду можно, но не в таком юном возрасте, ведь твоя кровь все еще разбавлена твоей человечностью. А то, что ты не убила это жалкое существо лишь нелепая случайность.

И завершив свой маленький монолог, граф толкнул мне конюха, что уже был готов потерять сознание и не сопротивлялся.

Всего несколькими минутами ранее я выпила почти всю его кровь, но смогла остановиться и удержать себя в руках, а потом появился граф, как всегда бесшумно.

Теперь же, даже чуя запах крови и ощущая в руках податливое и слабое человеческое тело, жажда молчала, к моему удивлению.

Поэтому я аккуратно отстранила едва живого конюха и обернулась к графу, взглянув прямо в его алые озера.

– А может все же мне помог тот урок, что ты дал мне четырнадцать лет назад? – слова были дерзкие, а граф любил лишь повиновение.

Спустя секунду он стоял уже нестерпимо близко, взяв двумя пальцами мой подбородок, заставляя продолжать смотреть ему в глаза. Впрочем, сейчас я была настроена действительно решительно и не опустила бы взгляда.

– Думаешь, теперь ты сильная? – выдохнул он прямо мне в лицо, другой рукой притянув меня к себе. – Возможно, ты и научилась справляться с жаждой быстрее, чем остальные вампиры, но не забывай...

Его рука скользнула ниже, оказавшись на моих бедрах. Мешающие ему юбки он просто-напросто порвал так легко, будто они были не толще листочка. Теперь я была полностью обнажена ниже пояса, а остатки одежды грудой лохмотьев валялись в моих ногах.

– Каким бы сильным вампиром ты не стала, у тебя всегда будет единственная слабость...

Движения его стали грубее, но теперь на моем теле не могло остаться синяков. Жесткие пальцы мяли мои ягодицы и от этого моя решительность таяла быстрее первого снега.

– Сколько бы лет не прошло, у тебя всегда будет только один хозяин...

Его пальцы скользнули внутрь меня, заставляя выгнуться ему навстречу. Вторая рука наконец отпустила мой подбородок, избавляя меня от остатков платья.

– Сколько бы боли ты не испытала, как бы сильно ты не ненавидела, ты всегда будешь прощать...

Он стиснул мою грудь, продолжая движение внутри меня, и я не удержалась от возбужденного стона.

Графа это рассмешило.

– Видишь. Ты всегда будешь возвращаться. Что бы я ни сделал, ты всегда будешь моей...

Он сжимал меня все крепче, двигаясь все быстрее, заставляя позабыть обо всем на свете.

– Я даровал тебе вечную жизнь, чтобы ты была рядом вечно. Я распоряжаюсь тобой, и ты моя до конца. И ты будешь моей, а без меня не станет и тебя. Люди называют это любовью, но любви нет, есть лишь власть и подчинение. И ты в моей власти, ты подчинена мне.

С каждым словом он входил в меня заставляя выгибаться от наслаждения, а когда я была уже близка к концу, он остановился и отпустил меня.

Мои колени подогнулись от неожиданности, и я рухнула на пол прямо перед ним, всхлипнув от разочарования.

– Ты запомнила это? – спросил граф, нависая надо мной.

Я не заметила, когда он успел избавиться от одежды, но сейчас он был идеален в своей обнаженной красоте.

Белое тело было словно выточено из мрамора, и, хотя теперь я была так же восхитительна, трепет перед графом, так похожим на искусную статую, остался со мной и уже вряд ли куда-то исчезнет.

Алые глаза сверкали на прекрасном лице, губы искажала усмешка, делавшая его ангельскую красоту мрачно-падшей. Темные волосы красивыми локонами ложились на плечи, как последние штрихи его портрета.

Впрочем, его красота всегда меня поражала, но именно сейчас я хотела лишь одного – чтобы он скорее продолжил начатое. Это чувство было мучительней и нестерпимей, чем недавняя жажда и вся моя стойкость рушилась, словно карточный домик.

А граф, кажется, ожидал от меня ответа. Поднявшись на дрожащие ноги, я сделала к нему шаг, но он отступил.

– Ты запомнила это? – повторил он свой вопрос.

– Да, – прошептала я.

Пусть теперь я могу контролировать жажду, но граф по-прежнему контролирует меня, как и тогда, когда я еще была человеком. И это уже никогда не изменится.

– Я не расслышал, – он усмехнулся.

– Да, господин. Я ваша навечно, – громче ответила я.

Желание ощутить его тело жгло меня, заставляя переминаться с ноги на ногу. Сейчас я согласилась бы на что угодно.

– Так-то лучше, – граф в мгновение ока оказался рядом с бессознательно лежавшим конюхом и поманил меня к себе.

Я знала, что ничем хорошим для меня это не обернется, но все же не могла противиться и подошла.

Конюх застонал и открыл глаза. Впрочем, увидев обнаженную меня, он тут же поспешил их закрыть.

– Может ты и контролируешь свою жажду, но не желание. Убей его, или я больше никогда к тебе не прикоснусь, – граф говорил холодно, без капли жалости.

То ли от потери крови, то ли от его слов, но конюх снова потерял сознание. Впрочем, это ничуть не облегчало мою задачу.

Да, я научилась контролировать жажду, но граф... ему я не могла не подчиниться. Он превращал мою жизнь в ад, но без него это бы не было жизнью.

– Прошу, не надо заставлять меня делать это, – я медленно приблизилась к конюху, присев рядом с ним.

Я не хотела его смерти, но, если его жизнь стоила отказа от графа... это было бы слишком большой ценой для меня.

– Я не заставляю тебя, – усмехнулся граф. – У тебя есть выбор.

– На самом деле у меня его нет, – обреченно ответила я.

Когда я уже готова была одним резким движением прекратить муки несчастного конюха, граф остановил меня.

– Ладно, ты сделала правильный выбор. Я сегодня сыт, так что можешь просто оставить его, – и развернувшись, граф ушел.

Я же так и осталась сидеть на полу – обнаженная, разбитая, рядом с бессознательным конюхом, которого я сама довела до этого состояния и которого готова была убить всего несколько секунд назад.

Этот момент навечно врезался в мою память как момент полной беспомощности и понимания всех объемов моей зависимости. Моей болезни графом. Моей любви к нему. И моей ненависти.

Но все же то, что при всем жестоком извращении своего характера, граф удовольствовался лишь моей готовностью убить, но не самим убийством, давало мне надежду. Надежду на то, что графу я хоть на каплю небезразлична.

Наконец, я смогла успокоиться. Кое-как собрав остатки платья, я попыталась пристроить их на себя, но вышло из рук вон плохо. В это время конюх очнулся снова. Мне пришлось заглянуть в его глаза, чтобы убедить успокоиться. Граф научил меня этому еще давно, причем сделал это с охотой, в отличие от обучения контролю жажды.

Ему нравились эти возможности вечной жизни, и он отточил их до идеала. Ведь из-за возраста ему не требовался даже зрительный контакт – он мог обдавать волной внушения и на расстоянии.

Я не собиралась пользоваться этим преимуществом. Граф силой внушения заставлял людей делать, хотеть и забывать различные вещи, но я, став монстром, пыталась не быть им.

И для меня умение читать мысли и способность внушить что угодно казались чем-то грязным, несправедливым. Я не хотела вмешиваться в жизни людей, пускай даже пока мое внушение и было слабым, ведь я помнила, какого это, когда тебя заставляют забыть о важном, когда твоими мыслями играют, а из чувств строят то, что хотят.

Впрочем, после моих кровавых обедов вмешиваться было уже не во что. Однако сейчас конюх был жив, пусть и не совсем здоров, и я не хотела, чтобы он нервничал. Да и с воспоминаниями о том, что я монстр, надо было что-то делать.

Успокоив его, я прокусила свое запястье и поднесла к его рту, заставляя сделать несколько глотков.

Конечно, моя кровь была еще слабой.

«Разведена человечностью», как сказал граф.

Она не могла никого обратить в вампира, или сделать те вещи, которые мог делать граф своей кровью, вроде мгновенного врачевания самых тяжелых ран и прочего.

Но все же она была вампирской и имела хоть какой-то минимальный эффект. Пускай бедолага и не сможет сразу восстановить весь запас сил, которых я лишила его, но это лучше, чем ничего.

Когда я убедилась, что конюх выпил достаточно, то сделала ему внушение забыть обо всем, и убрав беспорядок, что мы с графом навели тут, я ушла к себе в покои.

В эту ночь граф не пришел ко мне.

Как и на следующую.

Каждую ночь я ожидала его и каждый раз ожидания оказывались напрасными. Я изводила себя, снова не понимая, в чем же дело. Ведь в этот раз мой выбор был верным.

Я хотела поговорить с ним об этом, но его не было в полупустом замке, хотя я обыскала его с верху до низу.

Целую неделю я металась, пытаясь найти своего графа. За эту неделю я умудрилась никого не убить, хотя контроль жажды давался мне с трудом, но все же это было огромным прогрессом. Однако без графа мне не было от этого никакой радости.

Когда граф наконец вернулся, стоял солнечный день. Я спала в своей комнате без окон, но легко услышала шум подъезжающего отряда и тут же вскочила. Ведь вряд ли стража, охранявшая стены замка, впустила бы кого ни попадя.

Моментально одевшись, я выскочила в коридор. Свет солнца был губителен для меня, но узкие бойницы пропускали его совсем немного, позволяя разглядеть происходящее во дворе и остаться в тени.

Да, на черном коне восседал граф, закутанный в плащ, а позади него был целый отряд рыцарей. И если бы не солнце, я бы бросилась к нему на шею, наплевав на все последствия.

Так вот куда он уезжал.

Видимо, поняв, что я взяла жажду под контроль, он решил вернуть в замок полный гарнизон и своих рыцарей, связанных с ним вассалитетом.

И теперь все снова станет как прежде.

Радость переполняла меня. Потому что даже несмотря на то, что без графа мне не приходилось постоянно наблюдать за мучениями людей, эта неделя была для меня нестерпимо долгой.

Граф делал мне больно постоянно, но без него было еще больней. Странная нездоровая привязанность, которую я называла любовью, а он властью.

Когда все наконец собрались на пир, я заняла свое положенное место рядом с графом. По другую руку от него сидел Викторий, а все места за столом были забиты людьми. Так не было с тех пор, как я стала вампиром.

– Я рада видеть вас, граф. Но почему вы ничего не сказали мне о том, куда уезжаете? – тихо спросила я.

Сейчас нас смог бы расслышать только Викторий, но он демонстративно отвернулся.

– Я твой муж, а не слуга. Я не должен сообщать тебе о каждом своем шаге, – так же тихо ответил граф.

– Простите, – я опустила глаза. – А могу я хотя бы узнать причины вашего отъезда?

Конечно, я поняла, зачем ему понадобилось так внезапно уехать, но хотелось бы услышать это от него.

– Что ж, разумеется, об этом ты можешь узнать. Официально я собирал своих рыцарей в свой замок. Но на самом деле я знакомился со своей новой женой.