Глава 1

— Валерия Константиновна, давайте я вам помогу.

Инна Павловна всегда умеет появляться бесшумно и неожиданно. Я едва не порезала руку, шинкуя салат. Отложив нож, поворачиваюсь к домработнице и говорю:

— Я вам сказала, что можете быть свободны.

— Ну вот у вас же и духовка, и конфорка, и салат…

— Инна Павловна, — произношу уже с нажимом, — я в состоянии за всем уследить. 

Может, это разница в возрасте, но в последнее время домработница меня словно считает беспомощной. Я люблю готовить и часто этим занимаюсь, особенно по вечерам. Мне нравится, когда Тимур приходит с работы, мы ужинаем вместе, он нахваливают мою еду… Сейчас так происходит реже — муж слишком занят. То командировки, то экстренные совещания, то ещё что-то. Но я всегда стараюсь его дождаться, чтобы вот этот момент был только нашим. 

— Валерия Константиновна, — уходя из кухни, произносит Инна Павловна, — если нужна будет помощь, то позовите.

— Да, — машинально киваю, снова берясь за нож. 

Может, моя жизнь и похожа на день сурка, но я не жалуюсь. Мне хочется готовить для мужа, меня устраивает наш дом, наша жизнь. Ведь самое главное, что здесь есть любовь. 

Успеваю накрыть стол как раз к приходу Тимура. Последние недели он приходит в разное время, еда успевает остыть, но сегодня как по расписанию — ровно в семь. 

Сняв фартук, выхожу из кухни. 

— Привет. Как прошел твой день? — С улыбкой говорю я. 

— В работе, — коротко отвечает муж и, подойдя, дежурно целует меня в висок, чуть приобняв.

Может, я придумываю то, чего нет, но мне кажется, что это действие перестало быть… от сердца, что ли. Скорее какое-то механическое, как по утрам почистить зубы или умыться. Или вот как сейчас: Тимур на автомате меня поцеловал и пошел в ванную мыть руки. 

— Кажется, я себя накручиваю, — произношу вслух.

— Ты что-то говорила, Лер? — из-за приоткрытой двери слышу голос мужа.

— Ужинать будешь? — спрашиваю уже громче.

— Буду. Только переоденусь.

Тимур уходит наверх, а я сервирую стол, упорно отгоняя от себя непрошеные мысли. Он же говорил, что сейчас работы много. Новые проекты, сдача объекта, договор с иностранными партнёрами. Может, и мне стоит найти работу? Не денег ради, а чтобы просто занять себя и не надумывать бог весть что. На преподавательской деятельности много точно не заработаешь. Хотя Тимур наверняка будет против. Но поговорить об этом можно, почему нет? Как раз сейчас, за ужином. 

Мысли о возможной работе настолько занимают меня, что для других не остается места. И я даже не замечаю, как Тимур появляется в кухне, только вздрагиваю, услышав:

— О чем задумалась?

Муж занимает стул и берет в руки приборы. И снова противный червячок начинает грызть мозг. Такое впечатление, что спросил, чтобы просто не молчать, а на самом деле Тимуру все равно. 

«Хватит, Лера, это уже становится похоже на паранойю», — одергиваю себя и сажусь напротив мужа.

— Приятного аппетита, — говорю с улыбкой.

— И тебе, — отзывается он.

«Как постановка, — снова голову простреливает мысль. — Только зрителей не хватает, для которых мы играем».

В горло даже кусок не лезет. Прожевав кусок запеченного мяса, делаю глоток воды и спрашиваю:

— Тимур, как ты смотришь на то, чтобы я вышла на работу? Здесь недалеко есть школа, я бы могла попробовать устроиться туда.

Муж замирает на мгновение, откладывает вилку и нож. 

— Зачем? — отвечает вопросом на вопрос.

— Я хочу тоже чем-нибудь заниматься, — пожимаю плечами. — Даже если на полставки. К твоему приходу я всегда буду дома, — начинаю торговаться, понимая, что Тимур против.

— Лер, — устало выдыхает, словно я его напрягаю какими-то незначительными вещами, которые даже не достойны обсуждения. — Занимайся домом и собой. 

— Но… — пытаюсь возразить, сказать, что домом занимается по большей части Инна Павловна, а на себя я в любом случае время найду. 

Но Тимур не даёт мне сказать, перебивает:

— Сделай, пожалуйста, крепкий кофе. У меня ещё сегодня дела.

— Ты уезжаешь? — удивляюсь я.

— Нет, дома поработаю, на завтра надо подготовить документы.

Вот и поставил Тимур точку в разговоре о моей работе. Он зарабатывает, причем немалые деньги, а я только отвлекаю его. Включаю кофемашину, отвернувшись, чтобы муж не видел мое лицо. С одной стороны, я могу и его понять. Он пашет как проклятый, у нас все есть, а я собираюсь идти работать за копейки. Но с другой… Я как будто приложение к его успешной жизни. 

Ну что, черт возьми, за мысли в последнее время? Он любит меня. Ещё час назад, когда готовила ужин, думала об этом. Но как только Тимур переступил порог, меня будто перемкнуло. 

— Лер, пусть Инна Павловна принесет кофе в кабинет, — просит муж, и я слышу удаляющиеся шаги. 

Как только хлопает дверь кабинета, домработница появляется в кухне, молча начинает убирать и загружать посуду в посудомоечную машину. 

— Отнесите кофе Тимуру Руслановичу в кабинет, — говорю, поставив чашку на блюдце. 

— Конечно, Валерия Константиновна, — кивает Инна Павловна. — Вам сок через полчаса, как обычно?

— Да, — отвечаю и иду в спальню. 

Надо сбросить напряжение. Сегодня я почти довела себя до точки кипения, оказалась почти на грани. Так точно до сумасшествия недалеко. 

В нашей личной ванной комнате включаю воду, насыпаю соль, добавляю пару капель эфирного масла. Свет делаю чуть приглушённее, включаю тихую музыку на телефоне. Для расслабиться — самое оно. 

Не знаю, сколько времени лежу в ванне, но чувствую, как вода снимает напряжение. Действительно, и что на меня нашло? Я же могу и дома найти занятие. Какое-нибудь хобби. Могу ходить на любые мастер-классы, записаться на онлайн-курсы. Сейчас можно найти что угодно. 

Уже в приподнятом настроении и с головой, полной планов, а не навязчивых мыслей, выхожу из ванной обратно в спальню, на ходу вытирая волосы. Стакан со свежевыжатым грейпфрутовым соком ждёт меня на тумбочке. 

Странную традицию привнесла в дом Инна Павловна, когда появилась у нас. Долго уверяла, что это полезно для кожи и волос, и каждый вечер приносила мне стакан. Только на меня, видимо, это не действовало. Моей кожей занимался косметолог, ни разу не удивившись каким-то изменениям. Да и парикмахер обошлась без восторженных отзывов.

За собой я никогда не замечала аллергии на цитрусовые, но, кажется, от чрезмерного употребления грейпфрутов она началась. Я чувствовала себя подавленной, сразу падала спать, а утром нервная система, наоборот, шалила. То непонятное чувство тревоги, то в жар, затем холод бросало. Чтобы не обижать так старательно ухаживающую за моими волосами и кожей Инну Павловну, я последние месяцы с благодарностью принимаю сок, а потом выливаю его в раковину в ванной. И теперь на ее вопросы по утрам о самочувствии я даже не лукавлю. 

Вот и сейчас я беру стакан, возвращаюсь в ванную, а затем пустой ставлю на поднос. Делаю себе пометку, что надо будет все же поговорить с Инной Павловной. Обижать ее не хочется, но, в конце концов, я здесь хозяйка и не хочу больше видеть этот сок. 

Уснуть, как бы ни расслабило меня в ванне, не получается. И овец считаю, и пытаюсь найти позу поудобнее. Но сон все не идёт. Таращусь в потолок, прислушиваясь. Неужели Тимур ещё не закончил? Может, с ним, обняв его, я смогу наконец уснуть?

Поднимаюсь и, набросив халат, иду вниз. Дверь в кабинет открыта, я заглядываю внутрь, но за столом мужа нет. Ноутбук открыт — значит, ещё не закончил. 

В кухне горит свет, дверь на террасу открыта. Я вижу спину Тимура, голова наклонена к плечу — держит телефон. Только хочу его позвать, как слышу:

— Да. Да, завтра приеду. Я тебя прошу, не начинай.

Муж немного раздражен, я это слышу в его голосе. Но этот тон. Я не один раз слышала, как он решает рабочие вопросы. Всегда сдержан, спокоен. Как он сам говорил: «В бизнесе не место эмоциям». 

А сейчас… Бросаю взгляд на настенные часы. Половина первого. Неужели никто не должен отдыхать, пока не спит начальство? Ну нет… Тимур строгий начальник, но не деспот же!

— В такое время больше не смей мне звонить, — тем временем продолжает муж, не оборачиваясь, а я так и стою, даже не дышу, чтобы не обозначить свое присутствие.

Зачем? Сама не знаю. Интуиция, предчувствие? «В такое время больше не смей мне звонить», — эхом отдаются слова Тимура. 

Я не хочу принимать мысль, от которой даже дышать не смогу, от которой просто-напросто сердце разорвется в клочья. Он разговаривает с женщиной. Не просто с какой-то женщиной, а с той, о которой я не должна знать. 

А о ком не должна знать жена? Ответ очевиден…