Глава 3.2

***

Первые несколько недель Ихсан порывался завести со мной разговор, оправдаться, но я не оставляла ему шансов, не имея никакого желания слушать глупые оправдания, которые приносили мне лишь боль и расстройство. Я хотела вычеркнуть его из своей жизни, сделав вид, что тот Ихсан, которого я любила и которому доверяла, и тот, что жил со мной сейчас, - были совершенно разными людьми. Будто бы мой любимый муж уехал куда-то далеко-далеко, оставив вместо себя мерзкого незнакомца, в которого и превратился для меня Ихсан.

Перед дочерью я вела себя как обычно, пытаясь скрыть свое настроение, и мне это на удивление прекрасно удавалось.

Проблема заключалась в том, что наш дом начал меня душить. Я не могла находиться в этих когда-то родных стенах, ставшими теперь тюрьмой для меня. Не могла оставаться среди всех воспоминаний, что накатывали на меня.

Ситуацию спасла приятельница, поделившаяся со мной тем, что открыла свою школу дизайна, где желающие могли пройти разные курсы для повышения квалификации. И я подумала: почему бы и нет?

В свое время Ихсан позаботился о том, чтобы я получила «корочку» о высшем образовании, хоть и не позволил мне работать.

«Какая работа, Золотко? Принцессы не должны работать. Разве я недостаточно тебя обеспечиваю? - Спросил он, когда я изъявила желание попробовать себя в полученной профессии. - Тебе чего-то не хватает? Так скажи! Я все сделаю. Но не оскорбляй меня тем, что хочешь зарабатывать сама!».

Муж искренне обижался и негодовал от одной мысли, что я могу устроиться на работу, и, заботясь о его желаниях, я больше никогда не поднимала этот вопрос.

И вот сейчас, когда мне в голову пришла идея начать работать, я вдруг осознала, что мне абсолютно безразличны его чувства. Дело было не в том, что я хотела как-то задеть Ихсана, нарушив его запрет. Просто меня перестали волновать его мнение и чувства.

Так что, позвонив приятельнице, я первым делом записалась на курсы, пытаясь понять, что именно мне необходимо, чтобы получить должность хотя бы помощника дизайнера. В своих навыках я не сомневалась, ведь и наш дом, и даже московскую квартиру сына обустраивала сама. И получилось, надо признать, отлично: знакомые не раз просили поделиться контактом «нашего дизайнера» и оставались в легком шоке, узнав, что я занималась этим лично.

Ихсан не сразу понял, что я полдня пропадаю на занятиях. Я уходила в десять и возвращалась к трем, в то время, как он работал с девяти утра до шести вечера. Не то, чтобы я скрывалась, просто не говорила ему о своих занятиях, ведь мы практически не разговаривали друг с другом.

Еще одна невыносимая мука. Молчание.

Я привыкла к нашим долгим разговорам по вечерам и с трудом сдерживала себя, чтобы не забыть о том, что так, как раньше, у нас больше никогда не будет. Все изменилось!

Но, как бы не убеждала себя, что Ихсан - теперь чужой, я то и дело порывалась поделиться с ним своими успехами в школе дизайна или рассказать об очередной проделке Дили.

Как бы тяжело мне ни было, простить мужа я не могла.

Проще вырвать себе сердце, чем забыть о его предательстве.

- Поговори со мной, - не раз умолял муж, смотря на меня своими грустными глазами, в которых, казалось, скопилась вся вселенская скорбь.

Я молча уходила, не удостаивая его ответом. Целый месяц молчания почти убедил меня в том, что так было всегда. К плохому привыкаешь столь же быстро, как и к хорошему.

Звонки сына стали моей отдушиной. Аскар звонил почти каждый вечер, и мы болтали часами, обсуждая мое новое занятие. К счастью, мне удавалось избегать разговоров об Ихсане, так что сын не догадывался о трагедии, творившейся в нашей жизни.

- И как только папа тебя отпустил? – Он просто диву давался, ведь прекрасно знал, как отец не любил, когда я бывала вне дома одна.

- Он не в курсе, - призналась ему с наигранным смешком. - Ты же его знаешь. Я даже спрашивать не стала, - я говорила с сыном самым беззаботным тоном. - И ты ему ничего не рассказывай! – Заговорщицки попросила, предвидя драму, которой предпочла бы избежать.

- Я-то не скажу, но, когда он узнает - а он узнает - жди взрыва, - загоготал сын, явно забавляясь, представив недовольного моим своеволием отца.

Может, месяц назад я бы и переживала о реакции Ихсана, но сейчас мне это было совершенно безразлично. Он больше не имел права указывать мне и вмешиваться в мою жизнь.

Однако сам Ихсан считал иначе, и поняла я это слишком скоро.

Был обычный вторник, когда я вернулась домой, пребывая в лучшем настроении, в котором только могла быть после недавних событий.

Разувшись, направилась в спальню, чтобы переодеться и начать заниматься ужином.

По пути расстегивала мелкие пуговички на своей блузке, желая быстрее избавиться от уличной одежды и совершенно не ожидая того, что застану в спальне мужа, вольготно расположившегося на кровати и все еще одетого в свой деловой костюм.

Он сидел, откинувшись спиной на изголовье, и выглядел весьма мрачным и решительным. Сказать по правде, я уже привыкла к его виноватому виду, которым он пытался показать, что всячески хочет мне угодить, и сейчас было странно увидеть его другим.

- Какого черта я узнаю о том, что ты устроилась на какие-то курсы, от Имрана? - Без вступления начал он, гневно вспыхивая при виде того, как я пытаюсь соединить полы расстегнутой блузки.

Имран был мужем той самой приятельницы, которая надоумила меня пройти курсы в школе дизайна. Он также был деловым партнером Ихсана, а, вернее, одним из несметного количества его деловых партнеров.

- Оставь чертову тряпку в покое и ответь на мой вопрос! - Поднявшись одним молниеносным движением с кровати, Ихсан двинулся на меня. - С каких это пор у нас в семье есть тайны, и мы действуем в обход друг друга?

- Может, с тех пор, как ты решил, что сунуть свой член в другую женщину - хорошая идея? - Ответила я, сама шокированная своими откровенностью и грубостью.

Но как же я была зла! Пришел и командует, словно и не было всего того, что он натворил!

Видимо, я перешла от стадии боли к стадии злости, когда мне хотелось ранить мужа побольнее.

- Так вот почему ты пошла мне наперекор? Хочешь отомстить? - Тихим тоном спросил он, задумчиво окидывая меня с ног до головы.

- Отомстить? Если бы я думала о мести, выбрала бы совершенно другой способ, и, можешь мне поверить, это было бы куда масштабнее, чем пятичасовые уроки дизайна. - Не зная зачем, сказала я, но остановить этот поток язвительности уже не могла. - Просто я, в отличие от тебя, не собираюсь вываливаться в грязи.

- Значит, я грязный, так получается? - Неожиданно схватив за плечи, Ихсан прижал меня к комоду, буквально припечатав к нему.

- Хорошо, что ты это понимаешь, - усмехнулась я и попыталась избавиться от его рук и обжигающей близости.

Слишком знаком и пьянителен был запах его тела, смешанный с ароматом дорогого парфюма. Еще недавно такой дурманящий и успокаивающий, сейчас он словно душил меня.

- Ты не можешь наказывать меня вечно! - Прорычал Ихсан в отчаянии, смешанном со злостью. - Я признаю, что совершил серьезный проступок, но я не в силах исправить содеянного! Прости меня, и давай забудем об этом, как о страшном сне, Нифа!

Он еще имел наглость злиться на меня! До чего же бессовестный!

- Проступок? Да ты убил бы меня за один поцелуй, прикосновение от другого мужчины. А свою измену называешь «проступком»? - Бросила я ему прямо в лицо, наслаждаясь тем, как потемнели его глаза от одной только мысли, что я могу быть с другим. - Больно? Тебе неприятно даже думать о том, что я могу быть с кем-то, кроме тебя! - Прокричала, с силой ударяя раскрытыми ладонями по его груди. - А теперь подумай о том, что было бы, случись это на самом деле? Если бы кто-то другой ласкал, целовал меня, занимался со мной сексом и заделал бы мне ребенка?

- Замолчи! - Он схватил меня за руки и заломил их у меня за спиной. - Ты - только моя! Слышишь? Только моя! Всегда была и будешь!

- Вот только ты больше не мой, Ихсан, - потеряв весь свой запал, сказала я с вернувшейся болью в голосе. - И уже никогда не будешь моим.

Он отпустил меня также внезапно, как и схватил, делая шаг назад и посмотрев так, словно не он, а я вонзила нож в его сердце.

Затаенная боль, плескавшаяся в его глазах, заставила бы прежнюю Нифу простить что угодно, но прежней Нифы больше не было. Он уничтожил ее своим предательством, а нынешняя Нифа получала отдушину, чувствуя его боль и наслаждаясь ею.

***

- Мам, вот зачем тебе это, а? Да еще и в какой-то левой фирме! - Высказала свое недовольство дочь, стоило мне за ужином завести разговор о том, что я решила устроиться помощником дизайнера в фирме, куда меня приняли по рекомендации приятельницы. - У тебя же все есть, зачем нужно тратить свой день в душном офисе? Моя воля, я бы целый день валялась дома.

- По-твоему, я валяюсь? - С ноткой обиды спросила я, пытаясь не обращать внимания на прожигающие взгляды мужа.

Я нарочно завела разговор о своей работе при дочери, чтобы Ихсан не смог мне отказать. И, судя по его виду, не прогадала. Неизвестно, что бы он со мной сделал, посмей я сказать ему о таком наедине.

- Не цепляйся к словам, мам, ты же понимаешь, о чем я. Кто устраивается на работу после сорока, тем более, когда в этом нет нужды? Ладно, эти твои курсы. Но работа - это же серьезно, тебя весь день не будет дома, - словно о какой-то трагедии вещала Диляря.

- И что? Ты сама-то приходишь почти одновременно с отцом в последнее время, - отметила я, не понимая такого негатива на мое желание трудоустроится.

- Но я-то учусь! Мы, считай, миллионеры, а миллионеры не работают! - Почти по-детски заметила дочь.

- Ага, а миллионы эти с неба сыплются, - усмехнулась я.

- Ну, уж точно их не заработать, сидя на рядовой должности, - ввела меня в ступор своей грубостью Диляра. Я совершенно не понимала ее реакции.

- Диля, прекрати, - удивил меня Ихсан, вмешавшись в разговор. - Она может делать все, что захочет. Лучше бы порадовалась за мать. Она и так всю жизнь нянчилась с вами, живя твоими с Аскаром потребностями.

- Но, пап…

- Все, я сказал! Закрыли тему. Если не можешь сказать ничего хорошего, лучше молчи. - Строго отрезал тот. - И извинись за свою грубость.

У меня заволокло глаза слезами, когда я вспомнила, сколько раз он также вставал на мою сторону. Муж никому не позволял спорить со мной или обижать меня. Даже нашим детям. Он никогда не ругал дочь и почти ничего ей не запрещал, только если дело не касалось меня.

И сейчас, сам сгорая от гнева из-за моей работы, Ихсан защитил меня перед ней.

- Прости, мам. Просто я действительно не понимаю твоего поступка. Но, если это доставит тебе удовольствие, я буду только рада за тебя, - обняла меня дочь.

Ее особенность заключалась в том, что она быстро осознавала свою ошибку, стоило лишь указать ей на нее.

Обняв ее в ответ и погладив по длинным волосам, заплетенным в косу, я поцеловала Диляру в висок.

- Все в порядке, родная.

- Пойду, полежу, - объявила дочь, тут же направляясь к выходу. - Посуду уберу позже. Вот если бы кое-кто не отказывался от услуг горничной, мне бы и вовсе не пришлось этого делать. - Пробурчала Диляра себе под нос и уткнулась в телефон.

- Если ты хотела выйти на работу, могла бы сказать мне, - тихо заметил Ихсан.

Ооо, как хорошо я знала этот обманчиво спокойный тон! Если бы не присутствие дочери, наш дом бы уже взорвался от его крика.

Я хотела встать, не желая вступать в дискуссию, но муж, перехватив за руку, почти грубо усадил меня обратно.

- Доешь свой ужин, - вдруг сказал Ихсан, переходя на совершенно другую тему. - Тебя скоро ветер унесет.

- Не хочу. Отпусти! - Дернула рукой, но он и не подумал ослабить захват.

В другой раз я бы просто молча удалилась из кухни, но муж не отпускал меня, впервые за два месяца проявив физическую силу. До сих пор он просто игнорировал мои подколки и поведение, которое иногда выходило за рамки. Слишком велико было мое желание задеть его.

- Доешь чертов ужин, пока я не впихнул его в тебя! Я и так на многое закрываю глаза, но рисковать здоровьем я тебе не позволю. Ешь, - отпустив мою руку, он выразительно посмотрел на мою тарелку, где лежал недоеденный куриный стейк.

Аппетита не было, как и желания есть через силу.

Я действительно похудела.

Минус четыре килограмма в моем случае было очень заметно, но я ничего не могла с собой поделать. Бессонные ночи не прибавляли аппетита. Ненавидя себя за слабость, часами лежала рядом с таким же бодрствующим мужем, чувствуя его взгляд и притворяясь спящей.

Сколько раз в такие моменты меня посещали мысли о том, чтобы протянуть к нему руку и забыть о его измене, словно о страшном сне!

Но я не могла!

Знала - даже сделав вид, что забыла, в глубине души не прощу его и буду мучить нас обоих своей обидой и злостью, которые не исчезали!

Я не хотела вновь выходить из себя, резко вскочила, не давая мужу шанса дотронуться до меня, и быстро начала убирать со стола.

Домашняя работа, в отличие от дочери, никогда не доставляла мне неудобств. Молча ополоснув тарелки, я загрузила их в посудомоечную машину, молясь, чтобы Ихсан не стал больше настаивать на моей еде. Его забота и беспокойство лишь причиняли мне боль, возвращая туда, куда я возвращаться не желала.