Глава 4. Моя жизнь на севере.

Снег… на моей голове

Снег… первый раз в этом городе

Снег… он метёт и метёт

Заметёт ли моё сердце?..

Заживёт ли… Оживёт ли… (стихи Елена Ваенга)

– Анечка приехала! – щебетала мне Олька. – Ура! Наконец-то будет с кем поговорить, а то эти взрослые разговоры, куда поступать, достали! Ангелочек, ты на педагога пойдёшь, да? Слушай, а мы с Катюхой познакомились с ребятами, учатся на судоводителя. Первый курс закончили. Такие красавцы. Мне в их компании очень нравится один парнишка, смотрю на него – и сердце замирает. Я вас познакомлю, – искрящийся оптимизм двоюродной сестры меня совсем не радовал. Душа болела после того, что случилось на выпускном.

– Нет, спасибо! Не надо мне никаких знакомств, я приехала учиться, а не с парнями встречаться.

До дома тёти Вали, дяди Юры и Оли мы шли пешком, так как он находился недалеко от вокзала, почти в центре города. На улице стояла жара – середина лета, невыносимо припекало солнышко. Когда мы проходили аллею, я заметила, что только недавно распустилась сирень. Красота и запах были умопомрачительные.

У них оказалась трёхкомнатная «хрущёвка» на втором этаже и по сравнению с нашей она мне тогда показалась халупой. Комнаты раздельные. Совместный туалет. Большая комната рядом с кухней принадлежала Оле, а комната тёти Вали была дальше по коридору. Они сделали перепланировку: кладовку убрали и получился коридор, вдоль которого разместился встроенный шкаф, а также две комнаты напротив друг друга, не очень большие.

– Аня, перестань! Одно другому не мешает. Ну, вот мы и дома, – сказала сестра, открывая дверь. – Ма, мы пришли, – прокричала она. – Разувайся и заходи на кухню. А я пока вещи твои занесу в нашу комнату. Да и слышу, ма там возится. Вроде как Юра сегодня придёт с моря.

– Почему ты его так называешь?

– А он сам разрешил, сказал, что дядя Юра вроде как не по статусу. Разница у нас тогда была одиннадцать лет.

Я задумчиво осматривала кухню пяти квадратных метров, в которой было не развернуться… Стол, стулья и шкафчики – всё было каким-то таким серым, что глазу не за что было зацепиться. Тётя Валя – женщина небольшого роста, очень худенькая, миниатюрная, как заморская статуэтка. На её миловидном лице выделялись живые каре-зелёные глаза, которые меняли цвет в зависимости от настроения и освещения. Её волосы были накручены на большие бигуди. Весь её вид портили только следы похмелья и серый застиранный халат, в котором она стояла около разделочного стола. Она кулинарила и что-то напевала. Рядом с ней я заметила начатую бутылку пива и стакан. Я даже как-то поморщилась. Было так не приятно. Видеть. Это.

– О, какая ты совсем взрослая стала. – Смотрит на меня тётя Валя. Не спешит меня обнять. – Ну садись за стол. Заключить в объятия вот толком не могу – тесто решила замесить. Юра скоро придет, да и, может, с друзьями его посидим. Ну, давай рассказывай, почему решила у нас учиться. Неужели у вас в Подмосковье учится негде.

– Почему? Есть, конечно. Но произошла неприятная ситуация, которая и подвигла меня к вам приехать. На выпускном парень, с которым дружили, оказался предателем.

– И что сделал-то? Что, с подругой застала, небось целовался? – спросила тётя слегка усмехаясь.

– Он ушёл рано, точнее, после того, как аттестат выдали, и моя подруга вслед за ним ускакала. На вечере в честь окончания школы его не было. А Карина наоборот недолго, но была. Она отозвала меня в сторонку и сказала, что, Костя уже давно с ней роман крутит. У них будет ребёнок. А я ей ответила, чтоб она катилась куда-нибудь и желательно подальше. – Мне было очень больно это вспоминать.

– И ты ей поверила, а почему не проверила? Пришла бы к Косте и спросила. Сама же взяла и отдала его в руки той мегеры, бери его тёпленьким, – усмехнулась тётя Валя.

– Вот ещё буду унижаться. А уехала? Не смогла бы смотреть, как они живут счастливые. И видеть их ребёнка. – Она с иронией и сочувствием на меня посмотрела:

– Да ладно, не переживай, сколько их ещё таких будет... Оля на повара поступила да говорит, с парнями познакомилась. Военные, красивые, здоровенные… У-у-ух, горячие северные парни!!!

– Тётя Валя, и вы туда же, не надо мне никого. Боль одна от них.

– Ой, скажешь тоже! Пройдёт всё, первая школьная любовь всегда боль. Только нужна она, эта боль, чтобы понять жизнь.

– Ну и философия у вас, тёть Валь!

– Потом, возможно, поймёшь, может быть. А вот с парнем всё-таки надо было поговорить. Вдруг всё не так, как кажется. Ладно, иди уж в комнату. Устала небось. А вечером сходите по городу погулять, когда жара спадёт.

Оля лежала на двуспальном угловом диване, но как оказалось впоследствии, он не угловой, а состоял из пуфиков, которые можно было двигать по своему усмотрению. В ушах сестры был плеер, глаза закрыты. Она не обращала на меня никакого внимания, поэтому я решила осмотреться. Присела на единственный стул, стоящий рядом с письменным столом. Вдоль стены встроенный зеркальный шкаф, и он получается, как бы, напротив окна. На карнизе висели очень плотные портьеры темно-синего цвета, не пропускающие света.

– Что, маман доставала нравоучениями? – Наконец-то Оля открыла глаза и заметила меня.

– Вроде нет.

– А меня достала. – Она показала на горло: – Во где она уже. Замучили оба. – Сестра присела на диване. – А Юра так постоянно по ушам ездит. Сбежать от них уже хочется. Как только отучусь, так больше не увидят. А чего мы здесь киснем? Может, по городу прогуляемся?

– Пошли, а куда? И как мне одеться?

– А я тебя с Никитой познакомлю. Хочешь?

– Нет, говорила же, – сказала я резко.

– Не хочешь, как хочешь. Ладно. Давай гардероб твой столичный осмотрю. Вытаскивай свои шмотки.

Я делаю так, как сказала мне сестра. Достаю из чемодана свои вещи. Она осмотрела джинсы, кофточки. Каждую вещь вертела в руках.

– Красивый прикид, – с придыханием каким-то говорит Оля. – А мне Юра тоже часто возит из-за границы шмотье различное, на твое похоже.

Я не могу понять, а тёте Вале ничего не возит? Спрашиваю об этом Олю, но она лишь хмыкает в ответ.

Разложив вещи на ту полку, что была мне выделена, Оля замечает мою блузку с красными розами и выпрашивает одеть её. Но при этом надевает свои джинсы. Я решила не выделяться и тоже надеть джинсы и блузку, только синего цвета.

– Волосы распусти, – говорит мне сестра. – Мне б такие шикарные волосы, а то достались от мамы ниточки, что приходится придумывать прически. И парней завлекать.

В половине восьмого вечера мы выходим на улицу. Несмотря на поздний час было светло, и меня это очень сильно удивило. У нас в Подмосковье чуть темнеет уже в это время.

– Я, конечно, помню по географии, что у вас, вроде как, полярный день. Прохладно, смотрю, стало, но солнце до сих пор светит. Ярко-то всё как у вас!

– Ты чему удивляешься, отличница? Да, в мае начинается полярный день. Бывает и так, что днём дожди, а ночью солнце. И не поймешь, время какое. Проснулась в половине восьмого, а что это утро или вечер – не сразу и разберешь. – Теперь понятно, почему у них такие темные шторы висят. – Пошли в парк. Познакомлю тебя с друзьями. – А вот полярная ночь, я думаю, тебе ещё надоест со своей серостью. Переживёшь одну зиму, а там проще будет. О, вот и ребята.

Не сразу тогда всех по именам запомнила. Один из парней на меня пристально смотрел: высокий, плечистый, яркие бирюзовые глаза выделялись на загорелом лице, тугие завитки чёрных волос спадали на лоб. Невольно обратила на него внимание.

– Ребята, знакомьтесь. Моя сестрёнка Ангелина. Себя я представлять не буду. Пашка, а ты обещал гитару принести и на мотике меня прокатить.

– Помню. Пойдемте, девушки-красавицы, прогуляемся по парку. – И он подхватил меня и Олю под руки.

Подруга сестры с парнем отбились от нас и ушли дальше. А мы под шутки и анекдоты Паши прогуливались по аллеям.

А по дороге домой Оля мне говорила:

– Ань, ты только маман не говори, хочу много путешествовать! Страны разные повидать… Замуж выйти...

– Твоя мама сказала, что ты на повара поступила?

– Да, вчера в техникум ходила и подала документы, сразу зачислили... Но, Ань, не хочу учится, хочу жениться, тьфу, замуж хочу… И именно за Никиту: когда его увидела, то поняла, вот он – мой герой из снов. Правда, правда, ты не смейся. Он из моей мечты. Романтичен, харизматичен. М-м-м-м… Прям сегодня согласна с ним хоть на край света. Может, даже на необитаемый остров, где я его наверняка соблазню…

– Смешная ты, Олька! – Задумываюсь. – Завтра покажешь мне, где педагогический институт?

– Чего это я смешная? – она картинно поджала чувственные губки. – Конечно, покажу! А мне завтра на свидание, чуть не забыла! Куча дел, сама понимаешь!

– С Никитой?

– Нет, друг его, Пашка, вихрастый этот пригласил в кафе. Посидим, поболтаем. Сама же слышала его слова.

– Вроде как на свидание ты сама напросилась. Тебе же Никита нравится. Зачем идти-то?

– И что, должна его ждать? Когда он там захочет меня на свидание пригласить… Гулять буду, с мальчиками общаться!

– А может, ты ему не нравишься, вот и не зовёт. Не подумала?

– Ну, не сейчас, так потом. Подожду, вся жизнь впереди! – весело щебетала Ольга.

Забавная всё-таки у меня двоюродная сестрёнка. И моя родная – Марьяна – на неё в чём-то похожа: оптимистичная, неунывающая, всегда улыбчивая и радостная. И лицом она в папу пошла. Тогда, когда я взяла все черты мамы, но фигура и рост у нас, как и у мамы – худенькие, среднего роста. Оля тоже такая заводная, – только копия тёти Вали, но волосы от природы у неё чёрные. Правда, Олька стала их красить, став пепельной блондинкой. И ещё она младше меня на несколько месяцев. И как Марьянка непоседливая, весёлая.

Мы вернулись домой после одиннадцати. В дальней комнате были слышны разговоры, смех. Да, точно. Дядя Юра пришёл с моря. Уснуть почему-то не получалось, во сне видела того парня – Никита, кажется. Его бирюзовые глаза так и манили меня.

На следующий день мы с Олей пошли подавать документы, если быть точнее – я, Оля просто решила составить мне компанию.

– Куртку захвати. У нас погода крайне переменчивая, – но я ж упрямая, не послушала...

– Оля, ты сама говоришь, что институт находится недалеко от вашего дома. Смотри, как ярко светит солнце. – Распахиваю портьеры.

– Ну да, ты у нас всё знаешь, – усмехается сестра. И в пакет кладет мою и свою ветровки.

Идти действительно было недалеко – всего-то несколько кварталов. Высотные дома в хаотичном порядке были перемешаны с трёх- и четырёхэтажными «сталинками» и с «брежневскими» пятиэтажками. Они причудливо расползлись по пологим склонам сопок.

Уже на подходе к институту, набежали тучи, поднялся ветер. И, наверное, мне никто не поверил бы, но пошёл... снег! Снежинки падали мне на лицо и обгоревшие на солнце предплечья, обжигая своим холодным прикосновением. Мы даже не успели из пакета достать наши куртки. Взявшись за руки и посмеиваясь друг над другом, мы взбежали по ступенькам большого здания Педагогического института. Я подала документы на физкультурный факультет. Почему именно туда? Да потому что ещё в школе занималась современным бальным танцем, художественной гимнастикой и пятиборьем. Высоких наград на соревнованиях не получила. Но очень хорошо знаю и готова преподавать другим людям всё о физической культуре тела, как профессионал.

Когда мы вышли из института, то снова светило солнышко. Оно освещало ярко-зелёные сопки за городом. Ведь середина июля, везде, где только хватает глаз, были видны густые заросли ядрёно-розовых соцветий Иван-чая. Удивительно, что самые высокие деревья – это рябины. Они соседствовали с тоненькими, искривлёнными стволами берёзок, которые совсем не были похожи на наши подмосковные.

Всю дорогу мы радостно болтали обо всём и ни о чём. Ещё бы, столько лет не виделись! За весёлыми воспоминаниями о далёком детстве незаметно дошли до подъезда дома, где мне предстояло прожить все пять лет учёбы.

Оля убежала на свидание, а мы с тётей Валей беседовали и готовили. Она мне чем-то папу напоминает, ну да, брат и сестра, конечно, чем-то похожи. Папа мой старше Валентины Дмитриевны на пять лет. Но по ним трудно сказать, что они родные и росли вместе.

– Что, Андрей до сих пор в военном госпитале служит? Или перебрался куда? А то что-то не часто мы созваниваемся в последнее время.

– Нет, папа сейчас работает анестезиологом в детской больнице. Я толком не поняла, что произошло, но после возвращения с горячей точки он перешёл работать туда.

– Жалко, что бабушки Клавы и дедушки Мити, наших родителей, уже нет: когда Оля родилась, они погибли, – говорит тётя Валя. – Пожар же в доме их случился. А я тогда в больнице лежала Оленьку рожала.

– А мы с мамой проходили плановый медосмотр в поликлинике и провели там почти весь день. Узнали, когда уже всё произошло, соседи рассказали. Мы с Марьяной, знаем их лишь по старым, пожелтевшим фото и рассказам родителей.

– Да, ваша бабушка была спортсменкой, участвовала даже в международных соревнованиях, а дедушка был военным, в чине подполковника ушёл в запас. Занимался резьбой по дереву, создавал изумительную мебель, вырезал красивейшие шкатулки. И игрушки очень любил делать. Очень жаль, что почти все его работы сгорели вместе с домом. Приехали из роддома уже к вам в квартиру, благо, что она у вас большая. Я из декрета в столовую тогда решила раньше выйти. Спустя несколько месяцев у Андрея с Алей родилась Марьяна.

– Да, а потом мы пошли в садик. Мамочке тогда пришлось идти на подработку в дом культуры. Она рассказывала, что начинала с билетёра, спустя пару месяцев уже работала кассиром на билеты. А через год освободилось место конферансье и ей повезло занять эту должность. Благо, что у неё диплом был об окончании театрального училища.

– А я Юру встретила. Он в меня влюбился первый. И на север позвал. Он в море ходит, а я здесь в местной столовой работаю около морского вокзала. Несмотря на разницу в восемь лет между нами прям искры летали. Но я пыталась отказать ему. Всё боялась, как он к Оленьке отнесётся. Да и она к нему как? Это меня останавливало принимать решение к нему приехать. Понимаешь, Ангелиночка, я ведь трусиха ещё та. Обожглась когда-то с отцом Оли. И дула на воду. Не верила парню. А он оказался очень верным, вот уже несколько лет живём. А то, что в море ходит старпомом уже даже радует.