Глава 4

Дельта...

Это имя звучит как фальшивая нота для ушей других волков.

В их глазах это лишь ошибки природы, несостоявшиеся создания...

Вот почему я должен быть осторожен, чтобы никто не узнал.

Мои родители тоже были из Дельты. Всю свою жизнь они жили с этой тайной на спине и живут до сих пор.

Именно они передали мне эти гены.

Мое детство было сотрясено советами, необходимыми для моего выживания, мне говорили подчиняться Альфам, вести себя как Омега, даже если мой инстинкт говорил мне иначе.

Чтобы помочь мне пройти через это очень тяжелое испытание, они солгали мне о том, что случилось с обнаруженными Дельтами.

Даже если это было нечестно, я никогда не винил их, потому что благодаря им я незаметен среди других волков.

Я никогда не думал исследовать настоящую судьбу таких людей, как я, пока Маэва не обнаружила это.

Мне было 13 лет, и я только что пошел в новую среднюю школу.

Как только я приехал, на меня обрушилась беда.

Довольно провокационно я спровоцировал конфликт между группой Альф и моими друзьями.

Защищая их и ни разу не опуская перед ними глаз, Маэва быстро сообразила, что я дельта, и пошла навести справки у моих родителей, которые, посчитав ее благонадежной, рассказали ей все.

Очень любопытно, она затащила меня в библиотеку и целую неделю мы погрузились в огромные книги в поисках информации.

Я немного вздрогнул, когда увидел, что происходит...

Когда Дельта была замечена, она была немедленно захвачена.

Если он был странником без стаи, его либо убивали, либо сажали в тюрьму на всю жизнь, либо продавали в качестве ярмарочного зверя ближайшему Альфе для его личного удовольствия. И нет сомнений, что меня как женщину будут использовать не только для украшения.

Очаровательный...

После этого эпизода Маева стала моей наперсницей, лучшим другом, союзником, а также всем, что с этим связано, и помогала мне скрывать себя. Пусть даже в последнее время болтливость Маэвы все больше и больше заставляла сомневаться в сохранности моего секрета.

-

Остаток дня проходит замечательно. Никаких других появлений Эйдена в поле моего зрения, так что все хорошо. И тогда зрелище, подаренное мне Маевой в этот самый момент, стоит всех окольных путей в мире. Сейчас она разговаривает с Джеком и краснеет при каждом предложении.

Джек — мой друг детства. Довольно мило, я улыбалась, когда он недавно пришел ко мне и сказал, что считает Маеву своей родственной душой. Родственная душа была любовницей волка по преимуществу. Дополняя друг друга больше, чем кто-либо другой, родственным душам суждено было быть вместе. Мы узнали его благодаря сочному запаху, который от него исходил. Поэтому, когда Джек сказал мне, что мой лучший друг словно купается в постоянном аромате мяты, я, не колеблясь, потащил его к ней.

Прошло уже пять минут, как я весь покраснел от хихиканья, увидев их двоих, смущенных так же, как друг друга.

Они всего в нескольких метрах от меня и я вижу непрекращающиеся яростные взгляды, которые бросает на меня Маева.

И вдруг я вижу, как Джек склоняется над ней и быстро целует ее, прежде чем уйти. Я замираю. Моя подруга присоединяется ко мне, смотрит ей в глаза и наклоняется надо мной, крича, что она самая счастливая в мире.

Как глупа любовь...

После этого я направляюсь к автобусной остановке, на несколько минут раньше, чтобы не повторять катастрофический сценарий сегодняшнего утра.

Я сижу сзади и надеваю наушники, наблюдая за пейзажем. Телефон Леди Гаги звенит у меня в ушах, когда я выхожу из автобуса.

Когда я въезжаю на подъездную дорожку, я не вижу машину родителей.

Странно, они всегда там, когда я обычно прихожу домой. Они наверняка в пробках.

Я бросаю туфли в шкаф, потом иду на кухню, беру пачку пирожных и направляюсь в свою комнату. Проходит час. На часах почти закончился второй раунд, а до сих пор никого. Я пожимаю плечами, прежде чем пойти в ванную, с телефоном в руке на случай, если родители попытаются до меня дозвониться. Задумчивый, я нахожу время, чтобы созерцать свое отражение в зеркале. Я морщусь, вспоминая сладострастные изгибы Маэвы, и пытаюсь успокоить себя, поздравляя себя с моими семьюдесятью футами.

Наконец я решаю пойти в душ и через десять минут выхожу умытой, с полотенцем, обернутым вокруг груди.

Я пытаюсь позвонить своим родителям, но они не отвечают и вешают трубку, не оставив сообщения.

Мне не о чем беспокоиться. Это, конечно, небольшой недостаток.

В 10 вечера я засыпаю в тревоге.

На следующий день я проснулась от звонка в дверь. Я пытаюсь снова заснуть, надеясь, что мои родители проснутся вместо меня. Но через две минуты звонок в дверь все еще звонит, и я даже слышу, как кто-то стучит в дверь. Я просыпаюсь, дрожа. Я ожидаю найти своих родителей на кухне и собираюсь ныть об отце, который, безусловно, несет ответственность за это самое неприятное пробуждение.

Но никого нет. Дом пуст. Ни запаха тостов, ни портфеля в коридоре. И вот вчерашний вечер возвращается ко мне. Открываю дверь, рука дрожит.

Передо мной доминирующий Альфа. Отец Эйдена. Доминантный хозяин города.

Поведение у него серьезное, мрачное.

- Лебедь, прости...

Ему не нужно говорить больше.

Это я уже поняла...