Глава 4 - Сила - это здоровье

Михаэль в это время как раз нёс девушку подмышкой к дому и воспринял первую часть крика жены на свой счёт. В огорчении чувств, он бросил незваную гостью со словами:

– Ну и что, что в браке и спортивный? Что мне теперь совсем женщин не касаться? Я ведь как лучше хотел!

Муж даже обиделся немного. А незнакомка от той обиды угодила прямо в бороздку у тропки. «Ливнёвка» оказалась ей строго по размеру. От плеча до плеча. И поскольку по глубине была на «два копа лопаты», Ядвига Черепушкина оказалась ниже уровня поверхности земли.

Огорчённый пчеловод, вздохнув, вернулся к пасеке. Пёс из солидарности с хозяином выплюнул ручку чемодана. Тем более, что она всё равно уже стала изрядно пожёванной.

А Блоди в доме в этот момент до того разогналась, спускаясь со ступенек, что врезалась в зеркало.

– Я тебе не вход в параллельное измерение! – испуганно взвизгнуло отражение, прикрывая отображаемую голову не менее отображаемыми руками.

Однако, зеркальная гладь удар выдержала. Даже трещинами не покрылось.

«Всё-таки умели раньше надёжные вещи делать, особенно зачарованные», – подумала хозяйка.

Иные вампирэсс не показывали. Не отражали. Не разговаривали. А теперь ещё и в параллельную реальность не пускали, как оказалось.

– И не надо ограничивать мои спортивные намеренья, – пробормотала Блоди по ходу, стараясь поспеть за обручем. – Я сама неплохо справляюсь.

– Сами у тебя только килограммы наедаются! – добавило потревоженное зеркало на прощание, пользуясь случаем.

Вампирэсса выбежала на улицу и подбежала к лежащему на земле хула-хупу.

– Ага, попался!

Тот вроде бы не двигался. На всякий случай она пнула его ногой. Он откатился исключительно по законам применения физической силы на лёгкие предметы. И даже не кричал. А значит, признаков жизни не подавал.

Но мало ли зачарованных вещей ещё по миру продаётся?

Блоди не поверила. Она пнула обруч посильнее, поддела носком, и хула-хуп заплясал на земле, скатываясь по тропинке.

– Ага, живой всё-таки! Притворяться вздумал?!

Не теряя бдительности, вампирэсса пошла за ним по полю по тропинке вдоль бороздки-ливнёвки, и вдруг увидела в ней человека.

– Дети! – закричала вампирэсса. – Кто игрался с человеком и бросил?

Дети в доме не расслышали. Даже пасечник воткнул в уши наушники и снова напевал себе под нос конкурсную песню на Монстровидение, забыв об обиде. Раз нельзя, то не очень-то и хотелось.

Михаэль старший готовился к выступлению и о женщинах не помышлял. Искусство прежде всего. Он среди всех сладкоголосых чудищ должен быть самым монструозным исполнителем. За иной образ мохнограммы не дают.

Права жена. Отвлекаться на девушек не стоит. Вскоре сами на руках носить будут. Так чего их по одиночке в лапах таскать? На руках только жену можно носить. Во избежание конфуза.

Крик вампирэссы рассеял бы ветер, и пропасть бы ему втуне. Но тут глаза открыла Ядвига.

– Кто здесь? Где я?

Блоди опустила взгляд, приподняла изящные бровки:

– Живая? Недоиграли, выходит.

Девушка зашевелилась, попыталась подняться. Но бороздка обхватила её как родную.

– Да тебя, смотрю, земля приобняла что надо. Худеть не пробовала? – и Блоди пнула хула-хуп поближе. – У меня тут обруч тележный есть. Могу подарить. Но дарить не люблю. Давай меняться? Что у тебя есть? Махнёмся, не глядя? Или ты со всеми потрохами закопалась?

– Как это закопалась? Как это земля приобняла? – запричитала Черепушкина. – Меня? Закапывать? Я свой последний обмен ещё не совершила! Рано мне ещё в реинкарнацию! Я ещё свой эко-долг природе не выплатила! А ну-ка пустите!

Блоди, привлечённая криками, наклонилась ближе, присмотрелась и в лёгком смущении сказала:

– Экий конфуз, майн фройлян. Наверное, дети хоронили и недозахоронили. Нихт, нихт. Так дело не пойдёт. Они у меня такие непоседы. Всё на полпути бросают. Вас дозакопать или так на солнышке гнить предпочитаете? Учтите, я это не всем предлагаю.

– С чего мне гнить то? Я даже мяса не ем! – возмутилась Ядвига. – Раскопайте обратно же, кому говорят!

– А меняться будешь? – уточнила вампирэсса.

– Потом уже и меняться заставляйте! – донеслось из канавки.

– Да ты не торопись с ответом. Успокойся и хорошенько подумай, – посоветовала вампирэсса. – Носиком подыши, если землёй не забит. А то вон, от недостатка кислорода посинела совсем. Или тебе уже дышать не обязательно? Может, ты из семейства зомби? И гнилая кожа – ваше наследственное?

– Мне некогда думать о собственных проблемах. Мне к бабушке надо, – ответила Ядвига, подышав через рот немного, и действительно успокоившись. – И вообще, на работу устраиваться. Часики тикают, сами понимаете. Мужчина так просто среди леса не объявится. На руках через мосты жизни не перенесёт. Жизнь сама вот только по канавам разбрасывает. И козла какого-то помню. Привиделось, что ли?

– Ну, чего же сразу не сказали, что к бабушке? – спросила Блоди, схватив девушку за ногу и выдернув из канавки, как репку. – Бабушкам внучки необходимы. Так у людей в сказках говорят? Не зря же к ним девочек с пирожками отправляют.

– У людей? – переспросила Черпушкина, глядя на перемазанные в земле руки.

Стирать или не стирать? Одно дело, что грязно. Другое – грязь почти вся лечебная. Природная потому, что лесная. Леса кругом много. Как и природы. Только волосы от её близости как колом стоят.

«Наверное, с непривычки от свежего воздуха», – ещё подумала Ядвига: «Пропиталась городской жизнью».

– А вы чьих будете? – спросила она. – Не нашенские? Или как сейчас модно спрашивать – не рода людского?

– Я об этом не думаю, – отмахнулась Блоди. – Зачем себя ограничивать какими-то рамками личностного восприятия? Я тут спортом пытаюсь заниматься, вообще-то. Адовы чужды этих условных разделений и градаций. Это вы тут недозакопанная лежите и есть не просите, а мне… – тут в животе вампирэссы требовательно заурчало. – Простите, конечно, гот вам в бок. Но мне бы покушать. Аппетит разыгрался. Пора приготовить что-нибудь вкусненькое. Дорогу показать или сама до забора доберёшься? Тут куда не шагай, везде забор будет. Это чтобы козёл не сбежал… Демоны такие непоседы.

– Демонический козёл?

– Дети призвали, сами понимаете, – неловко улыбнулась Блоди. – Теперь ни продать, ни выгнать толком не можем. А на мясо не даётся. Напротив…

– Что напротив? – уточнила то ли свежеоткопанная, то ли новоизвлечённая.

– А ты подойди и попробуй сама ему об этом сказать, – тут же посоветовала вампирэсса.

Ядвига поправила перемазанную грязью одежду, подхватила чемодан подмышку. Он всё тот же. Как по весу, так ничего не пропало. Только с погрызенной ручкой. Словно черти погрызли.

Фыркнув:

– Вот ещё! – она зашагала в одной ей известном направлении.

В противоположную от калитки сторону.

– Э… выход там, – указала ей верное направление Блоди, чтобы слишком долго забор не искала.

Всё-таки стресс у человека. Первый раз закапывали, да так и бросили.

– Нас направлять не надо. Наше дело – правое, – заявила девушка в фиолетовом, но всё же изволила развернуться. – Главное мир от глобального потепления спасти. Льдом там полюса обложить поплотнее или повязку холодную к экватору приложить. Это мы ещё разберёмся. Найдём верный метод. А пока… пока так остынем. Но своими средствами… Вот вы на чём, готовите? На газу или при свете?

– Нет, ну газы у нас в семье тоже бывают, дети, сами понимаете, – тут же ответила Блоди, так как шла к крыльцу и некоторое время следовала рядом, почти плечом в плечо с фиолетовой девушкой. Чего бы не поговорить? – Да и при свете лучше видно, что готовишь. Но самый изысканный вкус на дровах получается, как по мне. Ах, эти старые-добрые костры в полнолуние. Понимаете?

Ядвига нахмурилась, пробурчала:

– От жарки газом никаких витаминов не останется! Надо на сыроядение переходить. И готовить не надо. В свежих продуктах витаминов больше. От них потом даже лицо здоровьем сияет. Ну, если живот не скрутит.

– Нет, ну все вампиры с сыроедения начинают, – хмыкнула вампирэсса. – И оборотни. Это детей мы уже потом испортили, разбаловали. Пожарь, свари. А ты, так откупорь и ешь, да? Обратно к истокам?

Лицо у Ядвиги приобрело задумчивый вид. Тут же засияло.

– А вы правы… надо обратно, к истокам, – задумчиво повторила незваная гостья.

Даже Блоди понимала, что на здоровый цвет лица её ярко-фиолетовый раскрас мало походит.

– К истокам, да, – повторила вампирэсса, подумывая как бы тактичнее намекнуть человеку, что лучше бы долежал своё в канавке и не дёргался.

Видимо ответ растрёпанную, взбаламученную и определенно близкую к природе девушку удовлетворил, так как эко-активистка только кивнула и пошла к калитке.

Вернувшись в дом, Блоди отметила посторонний шум. Но сразу внимания не обратила. Только хула-хуп у холодильника поставила, присмотрелась к нему.

– Ты шумишь?

Хула-хуп не признался. Он стоял смирно и даже не думал больше крутиться. Вампирэсса чуть помедлила и решила, что обруч достаточно спорта сегодня выдал и точно не будет против, если с собой на улицу на новое занятие они возьмут маленький кусочек тортика на пару. Тем более что в холодильнике осталось совсем чуть-чуть после ночного бдения.

Ночная жрица даже кивнула холодильнику.

– Спокойнее, страж… Я только загляну.

И она действительно только заглянула. А потом повторила. И вскоре на столике на веранде образовался кусок торта, вязанка колбасы, бутерброды всякие по мелочи, ну и чай, конечно же. С мёдом.

Мёда в доме теперь много. Муж словно сговорился с пчёлками. А те как будто на рынке закупаются. Каждый день по несколько литров приносят. К концу года хоть ванну набирай.

Но в семье, как назло, некого бальзамировать.

– Да и у нас не Египет! – заявила холодильнику Блоди.

Тортик, хозяйка, хула-хуп и прочее, что ещё помещалось в руки, вышло на задний двор коттеджа.

Здесь, посудила вампирэсса, она сможет позаниматься физкультурой без особого риска для жилища. Да и полезнее на свежем воздухе будет.

Хула-хуп терпеливо ждал, пока вампирэсса перекусит лёгкими бутербродами и даже поделиться не просил.

«Снова притворяется неодушевлённым предметом», – подумала Блоди.

Половину колбасного колечка она благоразумно оставила, чтобы подкрепиться после тренировки. Как и полбатона. А вот тортик показался совсем не помехой для того, чтоб совместить приятное с полезным. То есть спорт с едой.

В конце концов, чтоб раскрутить хула-хуп, достаточно и одной руки.

Взяв в одну руку кусочек торта, а в другую обруч, Блоди размахнулась для вращения, но хула-хуп будто снова ожил и взмыл к небу.

– Ой, – произнесла вампирэсса, откусывая кусок торта. – Пошло дело. Летят мои спортивные достижения! Хорошо, хоть тортик не отобрал.

Она проследила взглядом за полетом обруча и увидела, как тот стукнулся в оконце на чердаке. Заскрипели створки, несмотря на то, что петли были новыми и смазанными. Чердачному нравился скрип. Под старину сделал.

Бурчал Топот, что понастроили, понимаете ли, коттеджей современных, да бездушных. Ни штукатурки тебе обсыпавшейся, ни свисающей паутины. Так хоть ставни пусть скрипят. А то совсем тоскливо в новострое.

И тут такой бонус – обручем в ставни прилетело!

– Кто стушал? – из распахнувшегося окошка на чердаке мгновенно показался чердачный. – Никого нет дома. Уходите!

– Это всё вредный обруч! – прожевав, выкрикнула Блоди. – Не хочет крутиться, всё время убегает, хула-хуп бестолковый.

Топот кивнул и с видом знатока ответил:

– А ей надо сказать так: к лесу задом, ко мне передом.

– Кому ей?

– Да халупе твоей, – ответил чердачный. – Скажешь так, халупа сама и перевернётся. Эх, темнота. Всему ушить вас надо!

– Да не халупа, глухомань ты пентхаузная, – заметила Блоди. – Обруч так называется – хула-хуп. Спорт. Прогресс. Ферштейн? Яволь? Я-я?

– Сразу видно, што в халупе какой-то делали, – пробурчал Топот. – Ходят тут, стушатся всякие без толку. Не дают петли нормально состарить. А мне ещё звук половиц настроить надо!

С этими словами чердачный, что так и не подружился с буквой «ч», скрылся в своём жилище. И окошко прикрыл на всякий случай, чтобы не донимали.

Обруч, тем временем, давно описав дугу, приземлился на маленький деревянный домик, в котором Михаэль поселил пчёл «для здоровья».

Апидомик.

В таком после бани даже сама вампирэсса отдыхать любила. Изгонит из неё злого духа муж в парной веником хвойным, распарит как следует, затем полотенцами обмотаются оба и идут на свежий воздух дышать.

В домик этот заходят, и на полки как лягут. А пчёлы под полками теми обитают. В ульях. И жужжат как положено. Процесс тот вибрацией передаётся, и тело расслабляет не хуже массажёра любого. А в домик пчёлы проникнуть не могут. Снаружи обитают. Потому красоту не портят. Не жалятся.

Но это в обычное время. Сейчас же обруч как следует в улик у апидомика прилетел и крышку сбил. Жителям его вторжение не понравилось. Спортивные достижения им чужды были. И весь рой вырвался на улицу с целью защитить территорию и спросить за наглость с «вторженца».

«Устали гудеть понапрасну. Сейчас возмущаться будут», – подумала Блоди, посмотрела на тортик, а пчёлы все как одна – на неё посмотрели и тоже на тортик.

– Спокойнее, полосатые. Спортивная стезя не так проста, как кажется. Возможны ошибки, – разъяснила вампирэсса.

Но пчёлы были глухи к доводам и помчались прямо на неё. То ли мстить, то ли тортик отбирать.

– Как можно? Последний перекус перед тренировкой? – воскликнула она и бросилась к дому, дожёвывая остатки тортика на бегу. – Он же без мёда! Совсем нюх потеряли? Да вы не пчёлы, вы осы какие-то!

Пчёлам обзывательство не понравилось, зато понравилось загонять добычу. Переняли от хозяина охотничьих повадок. Наученные.

Теперь всё, что сладким пахло, стремились те пчёлы себе присвоить. И неважно им, тортик то или живой человек с тортом в руке.

Пусть пасечник сам разбирается.

– А ну, кыш! – прикрикнула на них Блоди. – Место! Фу! Моё! Фу!

Адовы своё без боя не сдают.

Однако, пчёлы таким командам не были обучены. И только громче зажужжали. Вампирэссе даже послышалось в этом гуле, будто пчёлы повторяют:

– Дай-дай-дай!

Едва мать семейства оказалась в доме и захлопнула дверь, Блоди ответила:

– Ничего я вам не дам! Самой не хватает.

Фитнес-треккер на руке пикнул и ответственно заявил: «сегодня вы бегаете великолепно… Надо бы повторить!»