Глава 18

— Ты уж извини, но свадьба Волохова мне понравилась значительно больше, — Арчи, окончательно взбешённый неоднозначным мнением семьи Ани по поводу её выбора, резко дёргал руль.

— Не сомневаюсь, — ей было ни капли не легче чувствовать на себе и на Арчи недовольные и в какой-то степени даже осуждающие взгляды матери и большинства родственников.

В итоге они ушли с торжества ещё до подачи торта.

— Среди толстосумов хотя бы понятно было: всем плевать на твой внешний вид и внутренний мир. Единственное, что интересовало всех одинаково, — глубина твоего кошелька. Как по мне, в таком отношении искренности побольше.

— Арчи, замолчи.

— Чего? Не дуйся, я через подобное уже проходил. Сто лет в обед. И даже похлеще. Так что всё понимаю.

— Что ты понимаешь? Что в борьбе за право на своё счастье я выбрала роль семейного изгоя?!

— Не ори на меня.

Аня с дрожью в голосе вздохнула и замолчала. Они подъехали к отелю, и Арчи сдал документы и ключ от арендованной Ауди на ресепшн. — Погнали хотя бы в Сочи. Пару дней поваляемся на пляже. Не вижу смысла устраивать завтра вторую серию моральных истязаний.

— Я не могу оставить Свету.

— Тогда давай заберём их с этим умником с собой. Что за непонятный мазохизм? Ей точно на море будет лучше, чем в этой душной толпе с пересудами!

— У тебя всё так просто! — Аня вошла в номер, скинула с ног босоножки и швырнула в угол сумку.

— Да! У меня всё просто! Потому что я не понимаю прикола в никому ненужных усложнениях.

— Арчи! Нельзя просто взять и послать всю свою семью куда подальше!

— Зато можно позволять всей семье, не знающей и половины правды, выносить тебе мозг косными суждениями.

— Именно поэтому! Они не судили бы, зная её!

Арчи, еле сдерживаясь, медленно выдохнул и уставился в потолок.

— Зная её, они бы вообще не пустили меня на порог.

— Значит, потерпим. Несколько часов ради сестры.

— Терпи сама. Я не поеду. Я не какой-то отброс или уродец или коварный злодей. Эти люди ничего обо мне не знают! Не задали ни одного вопроса! Но уже высказали своё экспертное мнение на мой счёт!

Аня рухнула в кресло и всхлипнула:

— Всё понятно… Нужно было ехать одной…

— Вполне возможно! — скинув с себя рубашку, Арчи вышел на балкон с пачкой сигарет.

— Почему ты такой?! Тебе ведь всегда было плевать на мнение окружающих! Но именно здесь вдруг всё изменилось!

— Потому что! Хоть немного уважения к выбору собственной дочери проявить можно было. Или они рассчитывают на то, что ты одумаешься и найдёшь себе кого-то поприличнее?!

— Прекрати…

— Начала ты, а прекратить должен я?!

— Арчи, пожалуйста…

— Вот именно поэтому я ненавижу подобные сборища. И не приемлю вопросы о свадьбе и детях от непонятных незнакомцев!

— Да ты и от знакомцев их не особо… — Аня встала, расстегнула молнию на платье, бросила его на кровать и побрела в ванную.

— Блин, Ань! — Арчи чертыхнулся, швырнул окурок в цветочные клумбы и пошёл за ней. Но дверь внезапно оказалась заперта. — Аня, открой!

— Езжай в Сочи.

— Открой, иначе я выломаю дверь! — Арчи дёрнул за ручку, замок затрещал. — Я не шучу!

В полной тишине щёлкнула задвижка.

— Ань.

— Чего?

— У меня есть причины.

— Прекрасно. И вместе с ними ты можешь лететь на пляж. А я завтра потерплю, но побуду с младшей сестрой.

— Мою семью вырезали на свадьбе.

Аня замерла и перестала моргать.

— Ч-что? Ты… ты же говорил, что…

— Говорил. Я соврал. Кто вообще рассказывает на первом свидании такие вещи? — Арчи вернулся в комнату и сел на пол рядом с кроватью.

Аня на негнущихся ногах подошла к нему:

— Что это значит?

— В Махачкале вообще рискованно еврею жениться на дагестанке. Но мой старший брат не побоялся. И в разгар веселья на скромную свадьбу из двух десятков человек нагрянули не согласные с таким раскладом родственники невесты.

Аня зажала рот ладонью.

— Арчи…

— А я в тот момент стоял в пробке с грёбаным свадебным тортом на заднем сиденье… И не понимал, почему мне никто не отвечает на звонки…

— Арчи… — она опустилась на колени рядом с ним и попыталась обнять, но Арчи оттолкнул её и снова вышел на балкон.

— Всё было залито кровью. И “обесчестившая семью” невеста лежала на свадебном столе с ножом в животе.

— Боже…

— Какие-то грёбаные четвероюродные братья-упырки с кавказских вершин, которых она и в жизни-то в глаза не видела! Решили, что они — праведные вершители судеб грешников: моего брата и его невесты.

Аня сидела на полу, спрятав лицо в ладони и дрожа от ужаса.

— Я добрался до троих из них. Когда остальные поняли, кто мстит, я уехал в Москву. Там после драки в клубе попал в полицию. Утром узнал, что один из тех, кого я ударил, сдох в реанимации. И мне пообещали обратный билет в Махачкалу, где уже ждали те самые герои. А потом на крыльях спасения приехал командир “Фобоса”. И привет, — Арчи вздрогнул, почувствовав руки, обнявшие его со спины, и тихое прерывистое дыхание Ани у позвоночника. — Меня выворачивает изнутри при виде любого свадебного кортежа, любой красивой невесты, толп гостей. Я могу перебороть это ради друзей. Поэтому улыбался на свадьбе Морока. Готов перетерпеть, если будет достаточно алкоголя. Поэтому пережил костюмированный бал у Волохова. И обещал себе, что сдержусь на празднике твоей сестры. Для тебя. Но все эти шутки-прибаутки, тупорылые намёки и непонятные претензии… Извини. Я поеду в Сочи.

— Мне жаль…

* * *

К середине второго дня веселья Аня уже еле выдавливала из себя улыбку. Если бы не сестра, она уже давно сбежала бы. Жизнерадостные родственники весело и задорно нарушали её личные границы, а она, ненавидя себя за слабость и мягкость, не решалась пресечь происходящее.

“Лера на моём месте уже давно послала бы всех к чертям собачьим… И была бы права”.

После очередного заливистого вопроса от порядком хмельного дядюшки о внезапном исчезновении “разрисованного унылого ворчуна” она уже было набралась смелости, чтобы огрызнуться, но вдруг почувствовала тёплые ладони на плечах, а дядюшка закашлялся, неловко извинился и быстро переместился за дальний стол.

— Чего это он испугался?

— Арчи! — Аня, забыв про всех и вся, повисла на нём, еле сдерживая слёзы напряжения.

— Кошечка.

— Я думала, ты…

— У тебя ровно час. А потом мы незаметно свалим отсюда. Прихватим твою сестру с её ядерщиком. Уверен, никто и не заметит.

— Я так тебя люблю…

— И я тебя.

* * *

Во время обратного ночного перелёта в Москву Аня, не сомкнув глаз, смотрела на звёздное небо и с горечью размышляла об услышанной от Арчи истории…

Ей явно предстояло смириться с отсутствием белого платья в своей жизни. И, видимо, вообще с отсутствием свадьбы, как таковой.

С одной стороны, она совершенно не горела желанием заставлять Арчи проходить через весь этот стресс. Но с другой, боялась, что он даже для будничной росписи не сделает ей предложение. И они так и проживут много лет, каждый со своей фамилией. А ей так хотелось стать Шерман, стать целиком и полностью его Кошечкой…

— Анна Шерман… Се ля ви.